— И готовить она любит, — говорил Макс тогда. — Не то что Вера, сам помнишь её готовку.
— Неплохо поживает, — сказал Макс сейчас.
Моему Карлу должен был исполниться девятый год. Питеру уже было шестнадцать.
— Карл меня совсем не уважает, — говорил я.
Я и Макс сели на скамейку у детской площадки в парке.
— Его настоящий отец, Джон, для него герой, — продолжал я. — Он летал в облаках на самолёте, он американец... А я, что я? Я таскаю кирпичи.
— Да-а, но он сломал себе шею, свалившись с барной стойки пьяным, — Макс хлопнул меня по плечу в знак поддержки. — А ты прошёл войну и всё ещё здоров, можешь прокормить свою семью. Остаться в живых это по-мужски. Тебя можно уважать хотя бы за это.
— Поди объясни это ему... — я вздохнул. — У него на уме одни самолёты.
— Питер тоже не подарок, — начал Макс. — Я в его годы только так за девчонками бегал, а ему всё это будто неинтересно. В школе дерётся, назвал на днях Хильдегард "нацистской швалью", когда она попросила его прибраться. Ночью он тайком выходит из дома, сидит и смотрит на Луну — я за ним однажды проследил. Вера мне рассказывала про эти лисьи дела, скоро должно настать его время.
— Может, он просто боится? — спросил я.
Макс тяжело вздохнул в ответ.
Питер задирал Карла на площадке, трепал его за волосы. Карл бегал за ним, никак за ним поспеть и дотянуться до его головы.
— А у Эльжбеты как дела? — спросил Макс.
— У Эльжбеты хорошо, — ответил я. — Избирается в правление нашего района. Ну, как избирается. Её попросили занять должность, выборы это больше формальность. Всех ведь кто был в партии согнали с постов, а заменить их некем. Эльжбета конечно была во Фрауенварте, но не была в партии. Теперь и она меня совсем не уважает...
— Я всё думаю что бы такого сделать, — сказал Макс. Он будто бы вежливо подождал пока я выскажусь, а потом начал сам. — С женой хотели съездить куда-нибудь за границу, а вещи положить некуда. Ни сумок, ни чемоданов не продают нигде поблизости. Я бы наверное открыл такой магазин здесь, на нашей улице. У тебя есть сбержения какие-нибудь?
— Есть, какие-нибудь.
— И у меня есть. Этого хватит!
Карл повалил Питера на песок. Или скорее Питер дал себя повалить. Карл стал дёргать его за волосы и нащупал в них два лисьих уха. Карл удивился, а Питер захихикал. Глаза Питера заблестели. Когда он угрожающе оскалил клыки Карл сначала попятился, а потом с визгом побежал ко мне. Питер лежал на песке и хохотал.
В городе стояло лето. В голове и в душе стояла, скорее, уже осень, полная сырости, сомнения и грусти.
— Чемоданы это дело благородное, — говорил Макс. Все вместе, со своими сыновьями, мы шли по аллее. — Знаешь, кто мастерил чемоданы? Дмитрий Менделеев!
— А кто это? — спросил я.
— Русский химик, который придумал водку, — ответил он.
Питер остановился. Ему показалось что он услышал давно знакомый голос.
Он прошёл к кустам и снова услышал зов.
— Идём ко мне, сынок, — звала его женщина.
На языке он почувствовал едкую горечь, в лёгких будто снова оказался табачный дым, отчего захотелось вдруг кашлять. Чувства, которые были когда-то очень давно. Ещё тогда, когда он был в утробе своей матери. Он чувствовал, когда она курила сигареты и выпивала.
Это была его мама.
Она стояла перед ним, голая. Её скрывали листья.
— Люди сделали страшную бомбу, — говорила она. — Снова будет война и от людей останутся только тени на стенах. Идём жить в лес к своей маме, сынок. Ты уже готов.
— Чёрт возьми, Вера! — заорал Макс, подойдя к Питеру. — Господи, это ты!
— Идём ко мне, иначе умрёшь как твой отец и как все люди вокруг! — сказала Вера и отвернулась.
— Никуда он не пойдёт! — крикнул Макс.
Питер тянулся к Вере, Макс обхватил его со спины и держал. Слёзы падали с лица Питера.
— Где ты была, когда была так нужна нам? — завопил Макс, едва удерживая Питера. — Ты бросила, нас Вера! Ты уже бросила нас!
— Я... Я... — молвила она.
Вера закрыла лицо ладонями и убежала в лес.
Я побежал за ней, но не догнал. Лишь заметил лисий хвост вдалеке между деревьями.
Kapitel 3
Двадцать лет назад ни за что бы не подумал что буду заправлять лавкой. Я думал что ни на что не гожусь, кроме как строить дороги и разгребать кирпичи. Открыл дело не я, а Макс. Он и вправду пытался делать чемоданы и сумки. Пока в стране не восстановилось массовое производство. Затем был продуктовый магазин. Пока на соседней улице не расположила своё отделение торговая сеть. Последней стала лавка сливочного масла. Старое-доброе сливочное масло по старым-добрым традициям, не тот маргарин из универмага. Пока Макса и Хильдегард не смыло в Эльбу в шестьдесят втором году[13], когда они ехали на машине по набережной, он завещал распоряжаться здесь мне, пока их Питер не вырастет и не станет совершеннолетним. Питер вырос и стал совершеннолетним, но сказал что блага капитализма совсем не для него и что у него какой-то другой, особый путь в жизни. Эльжбета сразу вцепилась в такую возможность заработать денег. Её жалование государственного служащего было не таким уж и большим. Иногда её чуть не подкупал соблазн брать взятки от левых партий, связанных с Востоком[14].
13
В ночь 16 февраля 1962 года Эльба вышла из берегов. Наводнение унесло жизни около трёхсот человек