— Но, Карл, а не слишком ли я навязываюсь? — я очистил варёное яйцо, и попытался сложить скорлупу как мозаику. — Как будто использую жалость, чтобы...
Получилось лицо, видимо женское.
— Не переживай, брат. Ты будешь хорошим человеком, если проявишь внимание. Никто ведь от тебя этого не требует.
К нам подошёл герр Штеффер, забрать наши пустые кружки.
— А где же фрау Штеффер? — поинтересовался Карла.
— Она ушла от меня... или скончалась. Я точно не помню, на прошлой неделе был слишком занят тем, что пил.
— Выражаем соболезнования! — Карл чуть не подпрыгнул.
— Да ничего, найду себе другую.
— Герр Штеффер, а почему вы назвали своё заведение "Горящая саламандра"? — спустя несколько лет, мне вдруг стало занятно.
— Мои жёны называли меня Дьяволом, перед тем как я бил их по лицу. — говорил герр Штеффер, возвращаясь к прилавку. — На роль царя Преисподней я не претендую, но с тем что я всю жизнь прожил в местах, похожих на Ад, я согласен. И такой зверь как саламандра знает, как не подпалить себе шкуру. Но мне не очень-то везло. С тех пор как мы неудачно пытались собрать зажигательную бомбу для жены Уильяма Тафта, у меня волосы на руках не растут, например...
— ...вступай же наконец в партию, сколько раз тебе говорю! — сказал мне Карл. — Тебе и начальником своего цеха не стать без значка. По партийной путёвке сможешь съездить в Альпы, брат! Чего же ты хочешь от жизни?
— Я не знаю.
— Но здесь у тебя другой дороги нет!
Добавил ещё пару кусочков к мозаике, и лицо исчезло.
На прощание мы пожали друг другу руки. Ладонь Карла была в кожаной перчатке и я не мог осязать её.
И всё же я решился. Купил, несколько тюльпанов, не зная, что и выбрать.
В больнице, как я и ожидал, палата была завалена букетами. Я посчитал, что появился здесь совсем некстати.
— Совсем некстати весь этот цветочный магазин, да? — сказала Эльжбета. — Это всё мои сёстры из Фрауеншафт. Лежу теперь, помираю от запаха...
— Как ты? — спросил я, выискивая в какую вазу подсунуть свои цветы.
Она выглядела больной, но довольной. Как ребёнок, который рад что пропустит школу из-за простуды.
— Валяюсь здесь целый день. Травма позвоночника, придётся заново учиться ходить. Времени полно, я теперь книжки читаю.
— А водителя нашли? Наказали?
— Мне всё равно. Я на него зла не держу. Может он торопился, хотел сделать что-то важное для Рейха. А тут я со своими кривыми ногами...
— Что читаешь?
Она достала своей хрупкой тонкой рукою большую и толстую книгу на французском языке.
— "Жерминаль". Эмиль Золя. Никогда не читала ничего кроме "Дойче шрифтум" и Гейматкунст. Это для меня открытие.
Она открыла фотографию солидного старика в книге.
— Видишь?
— Вижу.
— Это Эмиль Золя. Он мужчина, а я, как видишь, женщина. Он умер много лет назад, а я жива, хотя и не в полном порядке. — она прикрыла смешок второй рукой. — Видишь, у него есть борода. — она ткнула пальчиком в фотографию. — А у женщин бороды не бывает. — она поскребла собственный подбородок. — Он француз, а я немка. Но мой отец был наполовину литовец... Он чтобы написать эту книгу жил с шахтёрами и работал на шахте. Ты вроде тоже работал на шахте, да?
— Нет, я строил автомагистрали. Но у меня было много знакомых шахтёров.
— Он жил в Медоне, гулял там по улицам и думал очень ещё написать... А я лежу в больнице Гамбурга, встать с постели не могу.
— Ничего, ты обязательно поправишься.
— Он был хорошим мужчиной... журналистом... писателем.
— Ты тоже хороший человек, Эльжбета.
Она посмеялась в ладошку.
— Я хочу сказать, что вот этот мир... — она провела пальчиком вокруг Эмира Золя. — Он ускользнул, упорхнул, испарился. А мы с тобой сидим здесь, в этой палате. Здесь даже стены можно потрогать, они твёрдые, настоящие...
Я взял её за руку.
— Всё будет хорошо. — я улыбнулся.
— Да. — сказала она, пробегая глазами потолок. — Всё это о-о-очень удивительно!
Когда я зашагал домой, кто-то толкнул меня и скрылся в вечернем сумраке. Я проверил кошелёк — на месте.
В руке я развернул листовку из красной бумаги.
СВОБОДА!
РАВЕНСТВО!
ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ ПРАВО ДЛЯ ЖЕНЩИН!
ПРОФСОЮЗНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО!
ВАМ БОЛЬШЕ НЕ ПРИДЁТСЯ СКРЫВАТЬ
СВОИ ПЕРЕЖИВАНИЯ ОТ ОКРУЖАЮЩИХ!
ИЗЕШТРАССЕ 51
Довольно выгодные предложения, к тому же дом совсем по пути. Почему бы и не заскочить?
На месте стояли, загородив всю улицу, автомобили и полицейские. С грузовика в цокольный этаж дома по обещанному мне адресу светил мощный прожектор. Тревожное молчание людей в форме. Руки на кобуре. Воздух вот-вот должен разорваться от пальбы.