С помощью волчьего зрения Лиам может разглядеть вдалеке красные флаги, привязанные к деревьям, словно указывающие дорогу к базе. Он смутно слышит переговаривающиеся голоса впереди. В основном в его ушах эхом отдается сердцебиение Тео, которое быстрее обычного, да и собственное не лучше. Лиам делает шаг назад, надеясь, что отсутствие близости поможет им обоим. Он не может думать о том, что происходит. И сможет ли вообще?
Теперь Лиам чувствует, что в голове проясняется, старается сконцентрироваться на запахе сосны, смолы, почвы и том, что они собираются найти.
— Мы не будем ввязываться в драку, — серьезно заявляет он, — мы не подготовлены ни к чему, кроме наблюдения.
Тео, к удивлению, согласно кивает, упорно не смотрит на него, когда достает из рюкзака бутылку с водой. Он делает глубокий вдох и лишь потом поднимает взгляд. На этот раз он колкий и сосредоточенный. Их сердцебиения приходят в норму.
— Готов? — спрашивает Тео, и Лиам кивает.
Теперь они идут, ориентируясь больше на флаги, чем на запах, голоса становятся громче. Тео уводит их с тропинки в кусты, чтобы их приближение оказалось незамеченным. Далеко впереди высится каменная стена — идеальный тупик и защита. Они все еще слышат голоса. С обеих сторон Лиам видит большие камни, сложенные в какие-то причудливые структуры и уходящие в лес. Кто-то бывал здесь раньше.
Теперь они непозволительно близко к стене, но до сих пор нет никаких признаков базы и людей, кроме запаха и голосов. Лиам оглядывается на Тео, который один раз кивает, и они начинают двигаться еще осторожнее.
Чем ближе к стене, тем больше приковывает взгляд маленький черный ящичек у ее основания. Голоса исходят именно из него. Лиам хватает ящик и чувствует себя преданным собственными чувствами.
— Никого? — недоверчиво спрашивает он, Тео резко качает головой, но очень настороженно, внимательно осматривая местность вокруг них.
— Я слышу сердцебиения. Повсюду.
Лиам только собирается упомянуть, что их тоже могли разместить на записи, как чей-то голос нарушает относительное спокойствие.
— Наконец-то! — мужской голос гремит на весь лес, и оба парня замирают, пытаясь понять, откуда исходит звук. Каждый звук здесь отдавался эхом. — Я думал, они никогда не придут.
Взгляд Лиама останавливается на Тео. Что-то здесь не так.
А потом начинается стрельба. Они сами пришли в ловушку.
В ту же секунду Тео крепко хватает Лиама за талию и толкает в то, что выглядело как литая скала, но Рэйкен каким-то чудом углядел в ней углубление, достаточное, чтобы спрятаться одному человеку. Земля немного осыпается, и они падают на твердый пол, оказываясь в узкой, но длинной пещере.
— Куда они делись? — раздается грубый женский голос снаружи, и стрельба прекращается, а Лиаму требуется минута на осознание, как для других, должно быть, выглядело их исчезновение — словно они растворились в скале. Освещение тут оставляет желать лучшего, но Лиам все же довольно четко видит все вокруг себя. Внезапно в нос ударяет запах крови, и Данбар вздрагивает. Тео уже стоит на ногах и отряхивается второй раз за день, кажется, невредимый, и сердце Лиама успокаивается. На мгновение он подумал, что химеру подстрелили. Взгляд Тео останавливается на руке Лиама.
— У тебя кровь, — говорит он тихо, вставая на колени рядом с ним. Ох, глупо думает Лиам. Запах крови исходит от него. Теперь, когда адреналин немного спал, он чувствует покалывание там, где острый камень глубоко рассек его ладонь. Прежде чем он успевает оценить масштаб раны, Тео хмурится и берет его за запястье. Они оба наблюдают, как порез медленно затягивается, и Лиам не уверен, что когда-нибудь привыкнет к этому. Тео осторожно наливает воды из бутылки на ладонь и нежно трет ее большим пальцем, после чего молча поднимается, отворачивается и чуть ли не с головой зарывается в свой рюкзак.
— Эм, спасибо? — Лиам все еще сидит, смущенный этим жестом.
— Если у них есть сверхъестественное существо, оно могло учуять запах крови, — объясняет Тео без единой эмоции, но Лиам на это ни за что не купится. — Тот голос, который закричал первым, — продолжает Тео, — это Марнер?
Лиам отрицательно машет головой и говорит:
— Нет, он другой. Этот я не слышал раньше. — Тео кивает, он выглядит каким-то задумчивым. Лиам встает с земли, опираясь на здоровую руку, и встает рядом. — Сколько сердцебиений? — спрашивает он, пытаясь перенаправить свое внимание.
Тео закрывает глаза и прислушивается.
— Может быть, семь? Восемь? Они блуждают вокруг. Думаю, они ищут нас.
— Как ты вообще узнал, что здесь есть это место? — спрашивает Лиам, сложив руки на груди.
Тео ничего не говорит около минуты, словно решает, лгать ему или нет. Когда он в итоге начинает говорить, его голос еще тише, чем раньше, и немного грубый. Ему некомфортно. Лиам знает — это означает, что Тео говорит правду.
— Это автоматический поиск путей отступления, когда я нахожусь на незнакомой территории. Я высматриваю их, куда бы ни пошел. В этот раз это оказалось полезно, а не просто приступом паранойи.
Лиам смотрит на него несколько минут и отводит взгляд только тогда, когда Тео поднимает свой.
— Ох, — это все, что он может сказать, теребя подол футболки. Он все время забывает, как прошлое Тео влияет на его повседневные привычки. Он хочет как-то забрать все то, что испортило жизнь этого парня, но потом осознает, что тогда это был бы не Тео. Не настоящий Тео.
— Сдавайтесь, мальчики! — неловкую тишину прорезает знакомый голос, и Лиам напрягается. Он сразу понимает, кому он принадлежит.
— Выходите, выходите, где бы вы ни были, — насмехается Марнер, и Лиам едва борется с желанием выйти из укрытия и придушить его. Тео рядом с ним неестественно напряжен.
— Это он, — говорит он натянуто. — Тот же голос. Тот же человек. — Он смотрит на Лиама с почти паническим выражением лица. — Это Марнер? — Лиам осторожно кивает, и кулаки Тео сжимаются. Его немного потряхивает, а глаза вспыхивают воспоминаниями.
Одна из любимых и одновременно ненавидимых Лиамом черта Тео — его самоконтроль. Когда он присутствует, это заземляет все вокруг. Он снова и снова останавливает его от поспешных поступков, из-за которых тот бы потом очень сожалел, не дает зайти далеко. Он успокаивает, его голос кажется единственным источником здравомыслия. Но при малейшем намеке на атаку на них, пока он уязвим, Тео может просто повернуться и уничтожить нападающего, находя успокоение в том ритме, с которым кровь покидает тело. Тео может давить и давить, пока не получит желаемое. Для других может казаться, что он потерял контроль, но Лиам видит все. Потому что как только они получают то, что им нужно (обычно это жизненно важная информация), Тео останавливается, словно кто-то щелкнул переключателем у него в голове. Он бросает едва дышащее тело и снова поворачивается к Лиаму. И его лицо снова возвращается к спокойной маске с блестящими в темноте глазами. Это хорошие дни.
В плохие дни внутренний голос Тео больше принадлежит волку, чем человеку. Кровь, кажется, делает его счастливее, он упивается криками людей. Он теряет из виду то, что им нужно добыть, и просто позволяет себе потеряться в ужасе и насилии. Тогда они меняются местами, и Лиам тот, кто возвращает его к реальности. Спокойный голос не всегда работает, как с Лиамом. Нет, Тео обычно нужны действия. Лиаму приходится буквально отдирать его от подозреваемого, прежде чем он сможет убить его, и химера зачастую поворачивается к нему только из инстинкта и получает удар в челюсть. Лиам валит Тео на пол и рычит его имя на ухо, удерживает до тех пор, пока Рэйкен не берет над собой контроль. С минуту они пытаются отдышаться, прежде чем Тео тихо говорит Лиаму слезть с него. Это плохие дни.