— Это ты… Я знаю, что это ты, — сбивчиво говорила девушка не так далеко отсюда, обращаясь явно к кому-то постороннему. Шон замер, не понимая, что происходит. Нахмурившись, юноша осторожно побрел на звук ее голоса, и когда он наконец нашел девушку, то невольно замер, в удивлении распахнув глаза.
Клементина стояла, совершенно целая и невредимая, а на губах ее застыла смешанная улыбка. Она была рада, но в то же время растеряна и напугана. Взгляд сверкал, а брови дрожали. Ей было страшно, но девушка, вместе с тем, не спешила убегать или прятаться. И тем не менее внимание Шона привлекло далеко не противоречивое состояние подруги. Юноша стоял словно вкопанный, безотрывно следя за причиной такой бурной реакции Клементины.
Это был волк.
Перед девушкой стоял самый что ни на есть настоящий, крупный волк. Его серая шерсть блестела в лучах утреннего солнца, а взгляд горел двумя темно-карими огнями. Принюхиваясь, животное не спускало глаз со стоящей перед ним девушки. Однако Клементину это совсем не пугало.
— Я… Я не знаю, что и сказать, — взволнованно прошептала она и медленно, боясь спугнуть, опустилась на корточки. Не в силах разорвать зрительного контакта с хищником, Клементина, словно зачарованная, смотрела в глаза волка, будто за обычным для животного оскалом скрывалось нечто большее. Девушка улыбалась.
А Шон, все это время следящий за подругой, все также не смел ей мешать. Юноша ожидал многого, но не этого. Вместо того, чтобы отбиваться от хищного зверя, сейчас Клементина… пыталась его приручить? Что? А волк в ответ также не нападал? Все происходящее больше напоминало какую-то глупую детскую сказку, в которой Клементина играла роль Красной Шапочки или какой-нибудь Белоснежки с ее непревзойденными способностями находить общий язык с лесными животными, но это, черт возьми, не какая-нибудь сказка. И Шон, похоже, единственный, кто это сейчас понимал. Отойдя от первого ступора, Шон сделал небольшой шаг вперед, что не смогло ускользнуть от острого волчьего слуха. Резко дернувшись, зверь обернулся, распознав едва слышный хруст листвы под ногами, и, заметив затаившегося человека, замер. Замер точно так же, как замер и сам человек. Смотря волку в глаза, Шон испытал какое-то секундное замешательство. Странное чувство посетило его, а брови против воли нахмурились, однако это было настолько незначительное на фоне всего ощущение, что юноша даже не придал ему должного значения, списав на простой рефлекторный страх перед хищным животным. Он уже чувствовал нечто подобное. Сначала пума, теперь волк, Шону, очевидно, везло на близкие встречи с плотоядной фауной местных краев. Крепче сжав рукоять ножа, юноша внимательно следил за волком, а тот в свою очередь за ним. И, казалось, этот бессловесный диалог между ними мог длиться еще долгое время, однако Клементина их прервала, громко произнеся:
— Шон, стой! — уверенно бросила она и поднялась. И волк, и юноша в одно мгновение обернулись, кинув короткий взгляд на Клементину. Девушка замешкалась. — Я имела в виду… Шон, убери нож, — уже тише добавила она, однако для непосредственно Шона такое заявление прозвучало громче, чем раскат грома в грозу.
— Что?! Ты вообще в своем уме? — тут же ответил ей парень, однако стоило волку услышать голос Шона, как он тут же обернулся, снова обратив внимание на юношу, и оскалился. Животное словно смогло распознать человеческую речь и понять смысл его слов. И этот смысл хищнику, очевидно, совсем не понравился.
— Я говорю, убери нож, — тверже приказала девушка. — Доверься мне и послушай! — Но Шон не слушал. — Пожалуйста… Я знаю, как это все выглядит. Не один ты тут взрослый и всепонимающий, я тоже в курсе, что это за ситуация и какой она может показаться. Но сейчас тебе нужно довериться мне, — с мольбой в голосе произнесла Клементина, смотря юноше прямо в глаза. С недоверием Шон переводил взгляд то на девушку, то на волка. И спустя мгновение, взвесив все за и против, он все-таки опустил оружие, но не убрал его далеко. — Вот так. И ты, Шон, отпусти его и отойди. — Хмуро посмотрев на Клементину, непосредственно Шон не совсем понял смысл ее просьбы, однако ему и не требовалось. Как оказалось, обращалась девушка совсем не к нему. Недовольно фыркнув, волк в последний раз окинул взглядом парня перед собой и развернулся, вновь обратив все свое внимание на девушку. Шон замер, с вопросом и одновременно шокирующим ответом на него смотря в глаза Клем.
— Ты… Что? — только и смог произнести он, как Клементина призвала его к молчанию и перебила.
— Я же тебе говорила. Он все это время был здесь, я это чувствовала! Это ты, Шон, ты из другого мира! Я знала! — на эмоциях воскликнула Клем, а губы ее расплылись в улыбке. Однако, Шон подобной радости не разделял.
На секунду в его голове что-то словно щелкнуло. Подождите, то есть сейчас Клементина хочет сказать ему, что здесь, в калифорнийском лесу, она неведомым образом умудрилась наткнуться на волка, в котором непонятно почему вдруг «узнала» его альтернативную версию, так что ли получается? И к тому же она хочет добавить, что на самом деле все эти ее «Я тоже чувствую» никогда не были простой фантазией, а являлись настоящим предупреждением к… К вот этой встречи? И вообще, что? Как другой Шон оказался в этом мире? С чего вдруг? И почему?.. Хотя ладно, о чем тут говорить, в самом деле. Если обратить внимание на все обстоятельства: способности Даниэля, его собственные «замашки» — сейчас Шону было бы странно удивляться наличию еще одной магической фишки, и в принципе — в принципе — после всего парень мог бы принять на веру произошедшее, хорошо. По идее все это верно… Но нет. Не «верно». Кроме очевидных, вставал и другой вопрос: а почему он стал волком-то? С чего вдруг его альтернативная версия приняла не человеческий нормальный образ, а волчий? Это что-то типа зверя-хранителя?.. Его реинкарнации? Или что? — пытался разгадать Шон, но так логичного ответа и не придумал. А вообще забавно получается. Он — это волк. Нередко бывало, когда они с Даниэлем любили пошутить по этому поводу — выли на луну да много чего делали. Но это же были просто шутки. Хотя теперь, исходя из ситуации, становилось ясно: у судьбы, похоже, совсем другое чувство юмора и факт, что братья всего лишь смеялись над такими «волчьими параллелями», судьба воспринимала серьезно. А тем временем Клем продолжила, обращаясь уже не к Шону, а к волку перед собой:
— Знаешь, — она горько усмехнулась, — я столько времени думала над тем, что должна буду сказать в нашу встречу. После всего… Но сейчас я понятия не имею, что говорить, если честно, — она снова опустилась на корточки, чтобы оказаться одного с волком роста. И животное, словно почувствовав это желание девушки, приблизилось, медленно подойдя. В зверином оскале невозможно было прочесть хоть одну эмоцию. Кого бы Клементина ни видела на месте хищника, волк на деле оставался все тем же волком. Холодный, острый взгляд впивался в лицо говорившей девушки, а сама морда зверя вызывала больше страха, нежели какого-либо сострадания. «Это животное, только и всего» — сказал бы Шон, но Клем отрицала. Она упорно видела в глазах волка не хищного зверя, а старого друга. — Думаю, мне нужно извиниться перед тобой, — наконец произнесла она и опустила взгляд. — Прости. За тот вечер, за тот разговор, за то, что я вообще полезла к тебе с подобными вопросами, это было не мое дело и я не должна была пытаться лезть к тебе в душу, тем более с такой жестокой настойчивостью. Я понимаю, что я поступила неправильно, и я надеюсь, ты меня простишь. За то время, которое тебя не было, я изменилась, я сделала выводы, но… Прости, сейчас я должна снова это сделать и спросить, — Клементина серьезно нахмурилась и вновь посмотрела прямо в пронзительно-яркие волчьи глаза. В ней читалась решимость, которую Шон не замечал в девушке раньше. На секунду он даже поверил ей, возможно, в ее словах все-таки был смысл?.. И волк перед ними правда не просто животное? Шон хотел в это верить. — Прости мою прямолинейность, но я должна спросить. И спросить сейчас, сразу. Шон, ты… Ты можешь рассказать, что произошло на корабле? — твердо и уверенно задала вопрос девушка, чем тут же вызвала неоднозначную реакцию и у Шона, и у волка, являвшегося таким же полноценным участником разговора, как и девушка с парнем. — Я знаю, это глупо, пытаться спросить вот так. Ты не можешь ответить прямо. Но я должна попробовать, Шон, я должна знать. И не я одна. Мы оба должны это знать.