«Ночь скоро закончится» — все так же напевал в голове мелодичный голос Минервы, и Клементина лишь соглашалась: «Поскорее бы».
Однако, несмотря на отчаяние, несмотря на острое желание побыстрее закончить все это, Клементина упорно двигалась дальше. За всю жизнь девушка допустила столько ошибок, что сейчас, когда терять уже нечего, настало ее время попробовать исправить хоть парочку. Она вернет Эй-Джея домой, избавит его от болезненного прощания с ней и уйдет, как Луис, как Джеймс, как все остальные, как Ли. Исчезнет так же, как исчез Шон. Клем с этим смирилась, она приняла свою участь и была к ней готова.
И таким образом Клементина сдалась и теперь молча шла, опираясь на неизменный топор, прожигая спину впереди шагающего Эй-Джея, который больше не опускал головы. Возможно, Клементина сдалась, но он нет. И не сдастся. А если девушка думает, что так легко сможет избавиться от него, от этой жестокой, но любимой реальности, то она глубоко заблуждается. Да, Эй-Джей нарушит одно из правил, предаст ее главную просьбу, но уроки Клементины не ограничивались лишь этим. Она всегда учила его сражаться за свою семью, за нее, и, если для этого Эй-Джею придется нарушить сотню других заветов и обещаний, он их нарушит. Но вернет свою маму домой.
***
Клементина до конца не могла поверить в произошедшее. Очнувшись впервые после той ночи, она долгое время не понимала, что происходит, куда ее занесло и что она здесь забыла. Прокручивая в мыслях последние события, девушка восстанавливала память отрывками: вот она видит Эй-Джея, занесшего над ней красный окровавленный топор, вот чувствует резкий удар, за ним вспышку острой короткой боли, пронзившей каждую клеточку ее тела, а после — ничего. Словно продолжение, долгожданный финал, вырвали из ее головы, а вернуть на место забыли. Сколько девушка ни пыталась, она не могла вспомнить, что последовало за этим, потому, прожигая пустым взглядом стену напротив, Клементина только молчала, ведь сил пошевелиться или произнести хоть одно слово просто-напросто не осталось. Это сон, и она еще не проснулась. Да. А мир вокруг — лишь предсмертная галлюцинация, за которой последует вечная темнота, загробная тишина — нужное ей «ничего». Вот как думала Клементина, реальность, однако же, противоречила. Время шло, Клементина моргала, дышала, чувствовала навязчивый зуд в обрубке, оставшемся от ее левой ноги, — она жила, и этот факт не давал ей покоя. Как? Почему? А главное зачем она осталась в этом мире, если давно отпустила и его, и себя?..
Ответ пришел спустя время. Без стука, тихо и практически незаметно приоткрыв дверь в их общую комнату, Эй-Джей вошел внутрь и замер у самого входа. Клементина смотрела на него пугающими, покрасневшими от накативших слез глазами и продолжала молчать. Время шло, а сон не заканчивался. Последнее видение не проходило, и, когда Эй-Джей, сорвавшись с места, впервые подбежал к Клем, заключив ее в нерешительные, но такие же крепкие объятия, девушка поняла. Это реальность. Реальность, которую она боялась представить; реальность, на которой давно поставила крест, в которую до последнего не хотела верить и в которой она, вопреки всему, оказалась. Продолжая беззвучно вздрагивать, Клементина обнимала одной рукой Эй-Джея и еле сдерживала улыбку, тяжелую, напряженную, но неизменно счастливую улыбку. Она жива, несмотря ни на что, — несмотря на укус, несмотря на культю, которая осталась от ее некогда здоровой ноги, — она жива, и это теперь самое главное.
Спустя время Эй-Джей объяснил Клем, что случилось. Он рассказал, как она вырубилась. Возможно, от болевого шока. Рассказал, как прижег рану, использовав сено и кремень, оставшийся у них еще с пещеры. Рассказал, как по одному убил всех ходячих, с улыбкой вспоминая, что они были слишком глупые и сами шли к нему, когда он, стоя за оградой, аккуратно убивал каждого в голову. Он рассказал, как с трудом водрузил Клементину на тележку и как докатил до школы, благо было недалеко. «Осталось немного» — повторял про себя Эй-Джей и уверенно шел вперед, зная, что это еще не конец. Эй-Джей рассказал Клементине, как она выжила и как спустя столько времени наконец вернулась домой.
«Домой» — думала Клем и тихо смеялась. Последний раз, когда девушка чувствовала себя дома, вспоминала Клем, был во время ее первой встречи с Ли. Маленькая девочка, прятавшаяся в своем домике на дереве, оставшаяся совсем одна, сама по себе. Только рация, мягкая игрушка и пакет печенья — последняя еда, что осталась у нее при себе, — вот, что Клементина вспоминала, когда думала о доме. И, кроме всего, еще страх. Хотя это и было восемь лет назад, все равно, Клементина до сих пор помнила тихий страх, который сковывал ее по ночам и который она всеми силами пыталась отогнать утром. Девушка улыбнулась. Теперь она не боялась, больше нет.
— Ты вернулась домой, — говорил Эй-Джей, сидя у края ее кровати, и улыбался. А Клементина качала головой и щурилась: «Не домой. В место, куда лучше дома. Я вернулась… — не в силах подобрать правильную формулировку, девушка молчала и упорно пыталась выбрать лучшее слово, однако такого не находилось, — …домой» — снова повторяла Клементина, пробуя это слово на вкус и продолжая усиленно думать. Нет, Эй-Джей не был прав, она не вернулась домой. Она наконец обрела этот дом.
Первые дни были самыми трудными. Приучаясь к новой жизни, Клементина испытывала массу трудностей. Ей приходилось заново учиться ходить. С костылями управляться девушка не умела, однако так просто сдаваться она больше не собиралась. Судьба… Нет, Эй-Джей подарил ей этот шанс начать все сначала. Он трудился ради нее, столько вложил, чтобы она жила дальше, и Клементина этого не забудет. Несмотря на то, что жить без завершившейся спустя столько времени войны девушка не умела, она все равно вкладывала все свои силы, чтобы этому научиться. Она верила в себя, верила в друзей, которые помогали ей восстановиться. И тем не менее одной веры Клементине отчаянно не хватало.
Шли дни, дни формировали недели. Постепенно Клементина научилась ходить на костылях, медленно, но верно. Она научилась принимать себя со всеми своими недостатками, как физическими, так и моральными. Несмотря на то, что «все закончилось хорошо», девушку продолжали мучить кошмары и, как ни странно, совесть. Она так легко сдалась. Так легко опустила руки и так просто согласилась предать все жертвы, на которые близкие ей люди шли ради ее жизни. Девушке самой стало стыдно. Она просто жалкая. Была жалкой, и, осмыслив произошедшее, Клементина наконец приняла в себе это и дала обещание больше никогда не сдаваться, что бы ни случилось. Она будет жить, ради других, ради себя, ради всего, через что ей довелось пройти за стенами школы. Несмотря на то что мир Клементины отравлен апокалипсисом, ее жизнь все еще оставалась бесценной. Как и любая человеческая. Теперь она поняла это, и не важно, что для такого ей потребовалось все потерять.
Верно. Так думала Клементина, и снова она ошибалась. Простого существования человеку никогда не будет достаточно, и именно это девушка забыла учесть. В ту ночь Клементина потеряла не только «жизнь, которую нельзя предавать», в ту ночь она потеряла саму себя. Оказавшись дома, Клем постепенно начала возвращаться в прежний размеренный ритм, и тем не менее оставалось до конца не объяснимое нечто, что мешало Клем чувствовать себя полноценной. А все потому, что той ночью не Клементина поставила на себе крест, а судьба поставила крест на Клементине и, в частности, ее прошлой обыденности. Потеряв ногу, девушка больше не смогла вернуться к борьбе, в которой всегда видела смысл жизни. Она больше не сможет сражаться. Никогда. И на самом-то деле. Она ведь даже по школе еле передвигалась — с трудом, что уже говорить о мире за ее стенами. Клементина, как вольная птица с обрезанными крыльями, мечтала снова взлететь, но разве это возможно?.. Девушка сама знала ответ: «Нет». Она потеряла свою прошлую жизнь, чтобы научиться жить новой. Спокойной, размеренной, настоящей. И рано или поздно она к ней придет, — рано или поздно, но не сейчас — Клементина знала об этом, принимала как факт. И тем не менее она понимала, теперь для нее ничего не будет так просто. Она не получит желаемого, если просто «поверит» в себя. Для этого Клементине нужно работать, вкладывать все свои силы, все возможности и все время. И только тогда она вернется к себе, к новой версии самой себя. Когда-нибудь она достигнет своих целей. Однако, это «когда-нибудь» было еще слишком далеко от реальности.