Он был прав, Симония представляла далеко не все из этого, зато она видела, как зажглись огнем глаза ее сына, и хотя лицо его оставалось бледным, а на лбу выступили капли, Симония поняла, что произошло. Ее мальчик наконец вырос. Будто какая-то внутренняя сила загорелась в нем, меняя его до неузнаваемости. Он больше не был тем легкомысленным сорванцом, готовым на все, лишь бы увильнуть от обязанностей. Он был добровольно готов встретить даже свою смерть, лишь бы спасти своего единственного подопечного, и это было достойно уважения.
— Этот человек не просто твой друг, правда ведь, дорогой? — тихо спросила Симония, прищурив глаза. — И дело ведь тут не только в том, что ты обязан охранять его?
— Он не только мой подопечный, — Билл подумал с секунду прежде, чем ответить. — Он очень и очень дорогой мне человек, и я больше всего боюсь, что никогда больше не увижу его. Это так глупо получилось… Именно он оказался носителем Амулета. И я упустил его. — Билл немного помолчал. — И потому я должен пойти за ним в Ад. Он меня не бросил, когда был мне нужен, а я не брошу его. Сейчас мне вообще не страшно, что там решит этот мерзкий Давид и вся его свита вместе с ним, мам. Меня волнует только одно — я хочу спасти его, хочу побыть с ним хотя бы немножечко.... Если бы это только было возможно, — он печально провел пальцем по острию меча.
Крови больше не было, порез на пальце даже не болел. Билл понял, что вернулся к своей первоначальной сути — он снова стал бессмертным Ангелом, тем, кем не хотел больше быть никогда в своей вечной жизни.
Симония кивнула, улыбнувшись своим мыслям.
— Билл, что бы с тобой ни случилось, я всегда поддержу тебя и твое решение, ты понимаешь это?
— Да, мам, — сын подошел к ней, волоча клинок меча по земле. Он склонил ей на плечо свою голову. Мать просто обняла в ответ своего храброго Ангела и медленно покачала в своих объятиях. Под окном уже раздавался шум собирающихся в путь Стражей.
— Спасибо, что ты понимаешь меня.
— Все будет хорошо, сынок. Ты обязательно вернешь его, ты ведь у меня упорный, — прошептала она в его ухо.
Билл кивнул и сжал ее тунику. Это был единственный шанс для него — верить в то, что она сказала, потому что в глазах его уже медленно начало темнеть. Симония еще с секунду подержала сына в объятиях, перебирая пальцами его темные волосы.
Шум под окном становился все громче, Билл слышал его, эхом долетающий до башни. Кажется, Светлых Воинов становилось все больше и больше, он слышал недовольный голос Рафаэля, раздающего приказы. Билл оторвался от плеча матери.
— Мне, кажется, пора. Прости меня, мам. Я был одной сплошной неприятностью все это время.
— Вот еще, глупости какие. Я с тобой не прощаюсь! — Симония положила руки ему на плечи. — Так что даже не думай об этом. Ты — мой сын и для меня ты самый лучший. Что бы ни случилось, я буду мысленно с тобой. Всегда.
Билл улыбнулся ей и, вложив свой меч в ножны, перекинул его за спину. Он отошел к окну и посмотрел вниз, во дворик Райского сада, где теперь толпилось все больше и больше Стражей в сияющих доспехах. Он в последний раз обернулся через плечо на маму, а та в свою очередь ободряюще кивнула ему.
— Будь осторожен, мой мальчик. Я буду молиться за тебя. Возвращайтесь вдвоем.
— Мам, я люблю тебя.
Билл подумал с секунду. Он даже не знал, стоит ли говорить то, что вертелось на его языке. Взгляд его некоторое время блуждал по пустой стене.
— Пока меня не будет, ты бы не могла кое-что сделать для меня? — все-таки решился он. — На случай, если я все же вернусь не один.
— Все, что хочешь, — Симония улыбнулась ему.
Билл протянул ей свернутую вдвое бумажку, которую выдрал из своего отчета о пребывающих душах.
— Найди, пожалуйста, для меня, где сейчас эта семья? — он протянул ей клочок.
Симония пробежала глазами по строчкам. Она знала много кого в этой округе, и Вильгельм догадывался, что уж на кого-кого, а на нее в таком вопросе можно было положиться безо всяких сомнений. Мама нахмурилась, будто что-то припоминая, кивнула и убрала бумажку в складки одежды.
— Я постараюсь, дорогой. А теперь лети. Тебе и правда пора. Да хранит тебя Всевышний.
Билл благодарно кивнул и, придерживая рукой раму, обернулся на мать в последний раз. Он улыбнулся и спорхнул с подоконника, всколыхнув шторы на окне своим движением. На поляне сновала толпа Светлокрылых Воинов, которых насчитывалось уже примерно с сотню. Небольшими группками они вырисовывались из тумана и становились в строй.
Не обращая на них никакого внимания, Вильгельм промаршировал во главу колонны и встал рядом с Рафаэлем и Давидом. Свою земную одежду в виде рубашки и черных джинсов он так и не сменил, так что Давид не преминул окинуть племянника с ног до головы усталым взглядом. Рафаэль никак не отреагировал на присутствие преступника, а вот Апостол поспешно ринулся в сторону, стараясь сделать так, чтобы их с Биллом разделяло как можно больше народу. Он высунулся из-за спин Ангелов, злобно сверля мальчишку взглядом. Обойдя стройные ряды Светлокрылых, Давид схватил Рафаэля за край одежды и притянул его к себе:
— Не спускай с него глаз. Когда он найдет Хранителя, сразу пусть возвращается сюда. У нас с ним еще не закончен разговор!
Рафаэль раздраженно вытащил из бледных пальцев начальника свое одеяние.
— Ваше Превосходительство! Я воин, а не нянька! Я и так бед натерпелся с этим мальчишкой! Давайте перепоручим его кому-нибудь еще? Сакию! Он, вроде, неплохо справляется!
— Сакий не летает, а приказы не обсуждаются! — зло выплюнул Давид и ушел в конец шеренги, проверять обмундирование войск и раздавать им свои последние наставления.
Билл фыркнул и вытер лоб рукавом. Он перевел глаза на пышущего бешенством Рафаэля. Увидев, что юный Хранитель смотрит на него, Страж стиснул зубы. Вильгельм очень хотел показать ему средний палец, сдержаться и не сделать этого стоило ему почти всей силы воли.
— Когда выступаем? — поинтересовался он вместо этого, свободно засовывая руки в карманы джинсов.
— Уже скоро, еще один отряд подойдет, — сухо, но сдержанно ответил Рафаэль.
— Наконец-то!
Страж нарочито отвернулся от него в сторону, не намереваясь продолжать светскую беседу. Светлому воину совершенно не нравилась перспектива идти на верную смерть по приказу Его Превосходительства и под предводительством Младшего Ангела Вильгельма. Это был конец всей его военной карьеры, и день, когда мир падал на колени — изменники становились героями, Рай катился в Ад, светлые старшие Воины слушались Младших Ангелов.
Билл наблюдал со стороны, как Рафаэль взлетел чуть выше толпы, с лицом таким кислым, будто он только что зажевал авоську лимонов.
— Прошу минуточку внимания! — полководец взмахнул рукой и голоса воинов начали постепенно смолкать.
Рафаэль продолжил свою речь:
— Сегодня вас собрали здесь для того, чтобы отправиться в решающий, очень важный поход.
Толпа Ангелов воинственно зашумела.
— Амулет, о котором всем вам, конечно, известно, наконец, найден. — Рафаэль грустно опустил ресницы. — К сожалению, Темная Сторона оказалась проворнее, силы Ада захватили вещицу первыми.
По толпе пробежала еще одна волна ропота.
— Нам предстоит вторгнуться сегодня на Темную Сторону. И там, возможно, мы найдем и встретим свою смерть… — заунывно вещал Страж пророческим пессимистичным тоном, низко и трагично опуская голову.
— РАФАЭЛЬ! — Крикнул с земли Билл, отрывая руку от лица и прикладывая ее козырьком, чтобы посмотреть на стражника. — Если ты боишься, так и скажи. У нас нет времени на твою демагогию. Я полетел, догонишь меня у пропасти!
Взмахнув крыльями и подняв в воздух столб пыли и песка, Вильгельм исполнил сказанное. Через какую-то минуту он уже стал еле различимой точкой за дальними деревьями.
Рафаэль побагровел, потом побледнел. Он бросил на Давида такой пристальный и недобрый взгляд, что Верховному Апостолу показалось, будто его огрели по голове чем-то очень тяжелым. Он развел руками. Это все, что ему осталось в этой ситуации.
— Рафаэль, я прошу тебя, не выпускай его из виду, — лишь слабо прошептал он для закрепления материала.