Вильгельм сделал глотательное движение против своей воли. Он не успел понять, что происходит. Его взгляд в последний раз остановился на Давиде, но тот почему-то расплывался как в тумане. А потом и Сакий за его спиной куда-то поплыл. А затем, утекли и стены комнаты. Через секунду младшего Ангела накрыла непроглядная темнота, лишь из соседней камеры раздалось веселое:
— Ну, что я говорил?
Однако Вильгельм этого уже не услышал.
====== Глава 4. Одной проблемой меньше ======
— Ну чего там, чувак, готов?
Том поднял глаза. Диджей вопросительно посмотрел на него со своего места на возвышении сцены.
— Я всегда готов, что за вопрос, — юный гитарист дернул плечом, а Курт поднял вверх большой палец и принялся удаляться от него в противоположном направлении, после чего Том задумчиво глянул куда-то в конец помещения. Периодически его рассеянный взгляд скользил по двери, возле которых тусовался Нейт. Он уже открыл заведение и постепенно начал запускать народ внутрь — толпа все прибывала и прибывала, заполняя помещение. Кажется, сегодня намечался аншлаг.
Юный гитарист потеребил ремень от инструмента, на всякий случай проверил колки, тронул струны. Его немного потряхивало от волнения, хотя играть перед публикой давно стало для него привычным занятием. Вообще-то, в этом клубе он работал барменом, но директор заведения, услышав однажды его игру, не смог удержаться и предложил играть иногда для более широкой публики. Том был только рад, ведь дополнительный заработок ему точно не мешал.
Он приподнялся на цыпочках, слегка высовываясь из-за края сцены, чтобы оценить обстановку. Впереди обнаружились несколько завсегдатаев клуба, парочка девушек, которые пододвигались поближе бару, ожидая появления симпатичного гитариста. Толпа хотела видеть его, и Том в некотором смысле почувствовал себя чуть увереннее.
Курт приглушил звук.
— Эй, нароооод! Как настроение? — крикнул он из-за пульта, заставив людей взорваться криками и аплодисментами. Музыка сделалась еще тише. — Вы готовы услышать несравненное гитарное соло, от которого у вас побегут мурашки и захочется кричать?
— Д-а-а-а-а! – завопила толпа в едином порыве, и Тому на секунду показалось, что у него заложило уши.
— Встречайте! Наш играющий бармен! ТОМ!
Зал снова взорвался.
Юный артист вышел, как всегда бодрый и улыбающийся, в своей привычной широкой одежде и махнул людям рукой.
— Всем привет! Желаю вам приятного вечера!
Музыкант сел на заранее поставленный для него стул и заиграл.
Аккорды его красивой мелодии медленно плыли по залу, наполняя его чем-то незримым, будто волшебная паутинка расходилась по помещению, сплетаясь из нот и отдельных звуков в красивую и слаженную музыку. Тонкие пальцы и отблески света на коже — медиатор Тома медленно бродил по струнам, ведомый его рукой. Сколько лет назад он взялся за гитару впервые? Наверное, прошло уже лет пять? С того времени он научился обращаться со своим инструментом практически виртуозно.
Promises
I scratch so deep
in your empty seat
the sky is turning upside down
I turn the wheel around
Now I’m here
no more fears
angel, don’t you cry
I’ll meet you on the other side
(Phantomrider – Tokio Hotel)
Зал все так же замирал в тишине под впечатлением от потрясающей медленной мелодии и завораживающей игры. Том закрыл глаза, уносясь в этот прекрасный для него мир, потому что в мгновения вроде этого он снова мог перенестись в те моменты прошлого, когда он был еще счастлив. Когда он был еще не один.
Красивая музыка струилась, выплывая из-под его пальцев. Микрофоны усиливали звучание, и люди заворожено смотрели на одинокую фигуру на сцене. Том иногда поднимал взгляд, чтобы окинуть зал из-под пушистых ресниц. Парочка девчонок в переднем ряду не отрываясь смотрела на него. Некоторые люди танцевали, прижимаясь довольно близко друг к другу. Кто-то целовался около стенки. Том заметил Нейта: тот стоял в конце зала и одобрительно показал большой палец. Юный гитарист улыбнулся и коснулся пирсинга в губе языком. Какая-то девчонка у сцены сдавленно пискнула — значит, прием сработал.
К середине песни темп ускорился. В зале было абсолютно тихо, за окнами медленно проплывали машины, освещая фарами дорогу в уже опустившемся сиреневом вечере. Это было так завораживающе — абсолютно тихий зал, музыкант в центре сцены в одном единственном лучике света и… музыка. Для Тома в такие моменты этого мира временно не существовало. Ему было некуда спешить. Только почему-то именно сейчас ему захотелось хотя бы на минуточку увидеть в зале лица родителей — иногда их так не хватало, что Том отчаянно жалел, что они не могли посмотреть на него и увидеть, каким человеком стал их сын. Он хотел бы не думать больше об этих грустных моментах. Наверное, полгода — еще не такой долгий срок, чтобы так легко затолкать в небытие все эти назойливые видения, иногда врывающиеся в душу. Парень доигрывал финальные аккорды своей грустной и красивой песни, и зал взрывался аплодисментами. На сцену полетели купюры и монетки, была даже одна игрушка.
Том встал и улыбнулся, сдержанно поклонившись. Он поднял мишку и помахал им аудитории. Зал снова зашумел, и диджей включил какую-то веселую и зажигательную песню, чтобы снова завести народ.
— Вы готовы зажигаааааааать? — раздался его рев уже где-то далеко и за спиной.
— Том, ты молодец, — за сценой его встретил директор клуба. — Ты отлично играешь! Можешь теперь расслабиться и через полчаса подменить Нейта за барной стойкой.
— Я помню. Чуть передохну. И приду! – парень потряс перед ним пачкой сигарет.
Он всего лишь на секундочку забежал в помещение для персонала и неожиданно охнул. Что-то очень сильно обожгло его бедро. Том вскрикнул и вцепился рукой в карман широких джинсов.
— Что за черт?
Жжение, впрочем, уже прекратилось. В ужасе достигая кармана, том вообразил, что там обнаружится как минимум пролитый баллончик с кислотной жидкостью. Кожу жгло так, будто в бедро ткнули куском раскаленного железа.
Однако, когда он извлек из кармана медальон на тонкой цепочке, то едва не поперхнулся. Как эта штука оказалась у него? Том совершенно не припоминал, чтобы туда ее клал. Последнее, что всплывало в его памяти — была коробка, он собрал ее обратно вместе с вывалившимся из нее хламом во избежание дальнейших вопросов Кита о подозрительных горах мусора в подсобке… А дальше? Том рассматривал подвеску предельно внимательно, пришел к умозаключению, что сунул ее туда машинально.
— Черт тебя, наверное, она мне в ногу впилась, — парень провел пальцем по совершенно гладкой стороне медальона, пытаясь найти какие-нибудь сколы или зазубринки. Удивительно, но вдруг увидел то, чего не замечал раньше.
«Ты нашел меня!» — всплыли на ребре неприметные буковки, красивой плетеной вязью проходящие по ребру украшения.
— Что еще за бред, кого я там нашел? — зачем-то ответил юный гитарист.
«Меня!» — немедленно зажглась другая надпись, заставившая парня от удивления отбросить безделушку в сторону. Ему показалось, что в помещении вдруг стало тесно, как в гробу.
— Это… еще… что?
«Амулет, непонятно, что ли?» — зажглась третья надпись. Том смог легко прочесть ее, прежде чем тяжело осесть на пол.
— Что я сегодня пил? Ничего ведь, только в студии колу. Правда, из Георговской бутылки. Чем же он, скотина, ее разбодяжил? Ну и все. Капец. Меня госпитализируют!
Бессвязно бормоча всякие глупости, Том принялся ползти назад. Для проформы он даже пребольно ущипнул себя за запястье, однако это не оказалось слишком действенно, собственное прикосновение ничего не изменило.
«Надень меня!» — тут же зажглась новая надпись.
Даже вдох показался слишком большим усилием. Том начал проваливаться в яму. Создалось ощущение, будто стенка отъезжает, и он падает, падает, падает в бесконечный поглощающий туман. Тело словно прекратило слушаться своего обладателя, а пачка сигарет, которую юный гитарист все так же сжимал в руке, выпала из ослабевших пальцев. Возникло до боли знакомое ощущение — такое уже бывало как-то раз, когда они с Георгом, Густавом и Алексом от большого ума надыбали в одном из клубов какие-то самопальные косяки. Это закончилось весьма печально — сильнейшими галлюцинациями, разносом половины клуба, нагоняем от владельца и, что вполне естественно, увлекательным путешествием на машине полиции. Георг тогда безостановочно ржал, Том и Алекс стекали по стенке, а Густав продолжал бормотать под нос какие-то проклятия. Том плохо помнил этот день, только знал, что родители тогда пришли в ярость, получив звонок от стражей правопорядка в третьем часу ночи с просьбой забрать своих тогда еще несовершеннолетних детей из участка, где те висли на решетках и видели вещи, которых на самом деле не происходило. Наверное, они просидели бы там долго, если бы Мистер Каулитц не приехали и не вызволил их.