— Билл, это что, седина? — наконец понял Том, немного оттянув один локон двумя пальцами и показав его Ангелу. — У тебя седина!
Юный Хранитель спокойно смотрел на него.
— Ничего страшного. Все это ерунда. Главное, что мы вместе теперь.
Том болезненно поморщился. Это была его и только его гребанная вина, но они расплачивались за нее оба.
— Прости меня, Билл. Я правда виноват, что вышел из дома, — он все так же рылся пальцами в белых волосах, скользя горьким взглядом по красивому лбу, на который спадали светлые кончики. Напоминание о том, как это страшно — терять тех, кого ты любишь.
— Виноват, — Билл все так же улыбался. — Но сейчас я не могу злиться на тебя. У нас и так хватает проблем, которые нужно решать, — он коснулся губами щеки Тома и у парня защемило сердце. — А сейчас... Не отпускай мою руку, хорошо?
Том и не собирался, ни сейчас, ни потом. Он вложил свои пальцы в ладонь Билла, и они вместе, переглянувшись друг с другом, посмотрели в сторону приближающейся к ним охраны. Билл, как и всегда, выдвинулся вперед так, чтобы Том остался позади него. Он заслонил человека своими крыльями.
— Вильгельм, вам обоим нужно пройти с нами, — твердым, не терпящим возражений тоном, потребовал Сакий.
Том высунулся из-за своего Хранителя, изучая Дворцовых Стражников. Выглядели те так же, как и Билл, только разве что крылья у них были серенькие.
У Тома не нашлось особо много времени осматриваться по сторонам, но вот сейчас он делал это, охватывая взглядом лужайку, на которую они с треском приземлились прямо с высоты, вскопав дерн и вывернув с корнем половину газона. Вся местность напоминала воронку, как будто во дворике только что взорвалась атомная бомба, но это не отвлекало от общей красоты. В Раю было тепло, солнечные лучи тут же начали припекать через одежду, которую немедленно захотелось снять, чтобы забыть о минутах, проведенных в другом мире. Световые блики пускали зайчиков, которые весело прыгали по сочной зеленой травке, резвясь в ярких цветах. Все, что Том видел перед собой — деревья, аккуратно подстриженные кусты, идеально ровные дорожки, зеркально гладкое озерцо, которое слегка виднелось из-за стен Дворца, — показалось ему вдруг несказанно прекрасным, возможно, самым красивым, что он видел когда-либо в своей жизни. Рай действительно существовал, такой, каким Том себе его и представлял — светлый, с голубым бескрайним небом, распростертым, подобно куполу.
Воздух здесь буквально сочился доброй и светлой энергией, и она проникала в каждую клеточку тела, наполняя его счастьем. Тому было с чем сравнить, в Аду у него тоже возникало похожее ощущение, только с точность до наоборот — там все было депрессивное и давящее, разрушающее все здоровые клетки организма и заражающее их паникой и страхом. Здесь же тело его стало легким, как облачко даже раны, нанесенные Демонами, не болели так сильно. Хотелось воротить горы, и Том не сомневался — он бы смог сделать сейчас что угодно. У него возникло желание прижаться к Биллу, потереться о него щекой, обнять его. Он не удержался и поцеловал его сзади в шею.
— Ты такой... нереальный, Билл, — промурлыкал Том, сжимая руку любимого крылатого создания.
Создание ответило ему не совсем ожидаемо:
— Том, тебя плющит от здешней атмосферы, постарайся сконцентрироваться.
Том очень старался, но получалось с трудом. Его Ангел вдруг потерял настроение на романтику. Сакий хмуро и исподлобья взглянул на своего главного мучителя.
— Вильгельм, я повторяю, вам нужно пройти с нами, — Страж надвинулся на него.
Ни слова больше не говоря, Вильгельм растолкал Охрану дворца и, не выпуская руку Тома, промаршировал мимо к красивому резному входу. Ни Ангел, ни его человек не имели даже отдаленного понятия, чем закончится этот разговор, но, по крайней, мере они были вместе.
Несколько минут спустя несчастный и вконец потерянный Давид бесформенной кучей сползал со своего кресла в кабинете, прижимая к голове бутылек с прохладной настойкой, выданной ему в медицинском отделении. Он поднял мутные глаза на племянника, сидящего тут же неподалеку и державшего свое сложное человеческое обстоятельство за руку так крепко, что у обоих побелели костяшки. Дария смачно жевала жвачку, закинув ногу на ногу. Симония, которая ни в какую не согласилась оставить своего мальчика одного, тоже стояла за спинами всех троих, скрестив руки на груди.
Дария, Том и Билл наперебой рассказали Давиду всю историю от начала до конца, еще раз, утаивая разве что только самые ненужные детали. Давид слушал их молча, сфокусировав взгляд в одной точке, и периодически глаза его то расползались в разные стороны, то наоборот, съезжались к переносице, пока он узнавал про новые кульбиты Билла и выкрутасы Тома. Дария, стремившаяся все время называть его «папашей» выводила Апостола из себя. Златокрылый едва ли верил своим ушам: племянник, его собственный племянник, который за всю свою жизнь не сделал ни одного полезного дела по доброй воле, сражался с Демоном, самолично отправился в Ад, достал оттуда Амулет и еще умудрился вернуться живым. Это все звучало как сказка на грани серьезной фантастики, но к сожалению, вокруг нашлось слишком много свидетелей, с пеной у рта доказывающих, что эта история — чистая правда.
— Так… — многозначительно начал Верховный Апостол, после пяти минут тишины, воцарившейся, как только три звенящих голоса замолкли. — В свете недавних событий. Теперь, когда ситуация повернулась таким образом…
Билл исподлобья взглянул на дядю. Красноречие покинуло родственника и он, поникнув в кресле отстранено пошарил взглядом по столу.
— Таким образом, нам не остается ничего другого, кроме как дождаться пробуждения Амулета. И, конечно, созвать Совет еще раз, чтобы решить твою дальнейшую судьбу, Вильгельм.
— Билл, — терпеливо поправил юный Ангел, впрочем, уже безо всякой настойчивости.
Давид проигнорировал его выпад.
— Я могу сказать только одно, с учетом последних событий твой приговор, Вильгельм, может быть немного смягчен. Что касается человека, ставшего жертвой обстоятельств — тут можно сказать одно, ему рано или поздно придется вернуться на землю, когда Амулет Стихий выдаст, наконец, свое пророчество. Пока у нас действительно нет другого выхода, и он может побыть тут…
Сердце Тома радостно трепыхнулось в груди от этих слов. Он закусил губу, стараясь не улыбаться слишком довольно сейчас, когда разговор был так серьезен, хотя, по правде говоря, последние минут пять его просто распирало от беспричинного смеха и полного счастья, захватывающего все нутро.
— А что касается Демона… — продолжал тем временем Давид.
— Меня зовут Дария, кстати.
Теодор согласно распушил черные крылья.
— Да, да, что касается тебя… Насколько я понял, ты — единственная, кто знала о проходе, и Демон, который знал о твоем предательстве, уже мертв. Ведь так?
— Типа того. Есть, правда и еще один, — задумчиво произнесла девушка, вспомнив про Гримма, оставшегося в деревянной хижине. — Но он не доставит много хлопот. Потому что уже ходячий труп, — закончила она, улыбаясь белозубой улыбкой.
Она уже решила, что подлый перевертыш теперь точно будет доживать остаток своих дней в качестве священника в какой-нибудь земной церквушке. И это еще окажется легким избавлением для него.
— Ты можешь остаться тут ненадолго, — кривясь, как от лимона, вынес свою идею Давид. — Я распоряжусь, чтобы осмотрели твои раны, но как только ты подлечишься, тебе придется уйти. После этого мы наложим на пропасть мощнейшую светлую ауру и выставим там постоянную охрану, так что дороги назад никому не будет. Это, разумеется, необходимые меры.
Апостол соединил и разъединил кончики тонких смуглых пальцев. Билл грустно глянул на Дарию. Он не знал, чем обернется его дальнейшая участь, но терять своего единственного друга он никак не хотел. Девушка быстро ответила на его взгляд и тут же отвела свой в окно. Оба понимали, что это значило для них. Останься они там, где им место, теперь когда меры по охране территории будут усилены, было сомнительно, что им удастся видеться часто. Если вообще удастся.