Теперь Билл понял.
— Охраняют город? Что-то типа Стражи? Я ни за что не пойду к ним! — отрезал он не терпящим возражений голосом.
— Но ты не можешь оставаться здесь один!
Понятие о том, что делать дальше с этим грузом, неожиданно свалившимся на его голову, все больше и больше ускользало от Тома. Кто бы он ни был этот чудак, он явно попал в переделку. Взгляд его, принял более осмысленное выражение, но все равно бесцельно блуждал по переулку, по стенам, по волосами одежде Тома. В этих глазах не отражалось никаких идей о том, что нужно делать дальше. Бегло взглянув на часы, Том в ужасе понял, что Нейт ждал смены в баре вот уже десять минут.
— Вот черт! — молодой бармен проворно вскочил на ноги.
Слово «черт» Вильгельм знал прекрасно. Он тоже с трудом поднялся и растерянно осмотрелся по сторонам.
— Слушай, Билл. Тебе нельзя здесь оставаться. И совсем точно нельзя быть одному, вообще, это частная территория, сюда никому нельзя. Но тебе нечего бояться, я ничего не скажу, — принялся поспешно бормотать Том. — Я совсем не понимаю, как ты оказался именно тут, тем более, что непохоже, что ты хоть что-то помнишь. Но прямо сейчас мне надо бежать работать. Хочешь, пойдем со мной, я тебя провожу в клуб. Ты там не будешь… Хммм… Сильно выделяться. А после мы придумаем, как быть, и я, может быть, отвезу тебя, куда тебе нужно. Идет?
Вильгельм задумчиво смотрел на человека. Он пока еще плохо соображал, тем более, что этот незнакомый бескрылый парень вынырнул из темноты так неожиданно. Он был очень необычный. Вильгельм впервые встретил кого-то, кому мог так прямо смотреть в глаза. Этот человек был с ним примерно одного роста, может, только чуть ниже. Он выглядел достаточно безобидным на вид — светловолосым и кареглазым, тоже с кольцом, только в губе, и в забавной мешковатой одежде.
Вильгельм не знал, удачная ли это идея — соглашаться куда-то идти с ним. Он вообще ничего не знал теперь. Боязнь и обыкновенная осторожность диктовали ему не спешить с решением, он хотел просто побыстрее уйти, сесть где-то в одиночестве и подумать, что делать дальше. Но тут, в этом незнакомом и странном буро-коричневом месте, пропитанном новыми, резкими и острыми запахами, закованном в серые, темные цвета он вдруг почувствовал себя не очень-то уютно. Может быть, не стоило так уж сразу отталкивать эту руку помощи?
В голове почему-то возникли слова: «Ничего хуже людишек нет, помяни мое слово, юнец. Хлебнул я с ними горя, ох, хлебнул».
Вильгельм задумчиво смял края своей туники. Этот Том не уходил, он стоял рядом, пристально глядя на Ангела изучающим взглядом. Однако, этот взгляд не был неприятен, скорее наоборот — в нем сквозило понимание и обеспокоенность, и это буквально чувствовалось физически. Парень нетерпеливо переминался с ноги на ногу, оглядываясь через плечо на дверь. Вильгельм, в свою очередь, тоже огляделся по сторонам, взвешивая напоследок все свои сомнения и доводы «за» и «против».
Терять ему, в общем-то, было нечего, да и хуже, чем теперь, стать уже не могло.
— Ладно, — наконец изрек он. — Спрячь меня где-нибудь. Если тебе не трудно. Я подумаю сам, что делать дальше.
— Отлично. Идем, — Том аж подпрыгнул от нетерпения и повел незнакомца в клуб.
Внутри Вильгельм осмотрелся. Место оказалось достаточно тесным, но уютным – четыре письменных стола, шкаф, кушетка, большое окно. Ворохи каких-то бумаг. Чем-то оно смахивало на его собственную рабочую каморку, которая, к облегчению или нет, теперь оказалась так далеко. Тут были светлые стены и кафельный пол, не такие красивые, как в Раю, конечно, но это даже радовало.
Том в это время порылся в шкафу и достал оттуда какой-то пакет.
— Вот!
Вильгельм удивленно принял его.
— Это зачем?
Том хмыкнул.
— Я не знаю, кто тебя так вырядил, но тут в таком виде ходить нельзя. Примут еще за сбежавшего пациента психушки.
Таких слов Билл тоже не знал, однако пакет все-таки принял.
— Это моя одежда. Потом отдашь. Переоденься пока, я отвернусь.
Том вспомнил об одной важной детали, которую он на некоторое время выкинул из головы, в связи со всеми этими неожиданным приключениями. Но сейчас мысли его снова вернулись к событиям пятнадцатиминутной давности.
Медальон. Он лежал на полу точно там, где Том его и оставил. По правде, парень ожидал, что украшение окажется где угодно, только не на своем месте. Оно вполне могло уползти, как змея, снова оказаться у него в кармане, повесится на люстре от отчаяния и своей неразделенной любви, просто исчезнуть, наконец. Но тот лежал неподвижно, храня подозрительное и даже зловещее молчание. Том аккуратно подошел и поднял безделушку двумя пальцами, подозрительно осматривая его. Он хотел снова водворить ее на место, в коробку в шкафу, однако тут из-за спины раздался душераздирающий вопль:
— Ааа!!!
Том резко обернулся. От этого крика его органы застыли и моментально превратились в дрожащий холодец. Вопль был такой, как будто по живому организму резанули скальпелем.
Новый знакомый стоял у противоположной двери, вжавшись в нее и дрожа всем телом. Глаза его были плотно закрыты, казалось, будто он вот-вот упадет в обморок. И, что самое ужасное, на нем не оказалось совершенно никакой одежды. Простыня, в которую он до этого был завернут, лежала у его ног, черные джинсы и белая майка — запасная версия служебной одежды Тома — валялись там же неподалеку. Юный гитарист как-то сразу охватил взглядом все, и сомнения о том, что перед ним именно парень, развеялись окончательно.
Билл закрыл руками лицо. Том испытал сходное желание. Краска залила его щеки. Им очень повезет, если на этот крик не сбежится сразу весь клуб, и хорошо, если дело обойдется только клубом, а не всеми жителями соседних домов.
— Билл! Что случилось? — пересилив себя, Том подошел к нему и резко отнял его руки от лица. — Что?
— Т-т-ам!!! — Билл смотрел на него квадратными глазами. — Т-т-ам!
— Что там? Где?
Парень указал глазами вниз, как раз туда, куда старался не смотреть Том.
— Что это?
— Да где, черт побери? – его новый знакомый начал откровенно раздражаться.
— Штука! Когда я снял тогу… Я обнаружил…
— Господи, — краска снова прилила Тому к лицу. — Билл. Слушай. У меня серьезно нет на это времени, я понимаю, что для тебя может быть дико все, что происходит с тобой. Но тебе не кажется, что это уже чересчур? То, что ты парень, предполагает наличие кое-каких данных тебе природой органов, ты не находишь? Ты орешь каждый раз, когда видишь себя голым?
— Нет. Я не ору. Потому что мне не приходилось...
— Пожалуйста, ради всего святого, надень штаны!
Том нагнулся и подал ему бесформенный ком одежды.
— Ты так и будешь стоять тут, и потрясать всех своими достоинствами?
Билл не отвечал. В глазах его все еще плескался ужас, однако поминание всех святых явно подействовало: парень дернулся, как будто его ужалили, и принялся разбирать где и что было в этой куче темных шмоток. Том подождал, пока этот ненормальный поборет, наконец, непокорную ширинку. Когда тот закончил, Том рискнул посмотреть. Теперь Билл стоял посреди комнаты и оглядывал себя со всех сторон.
— Как тесно-то, – проворчал он.
— Извини, простыни я не ношу. Тебе повезло, что мы вроде как одной комплекции. Так уже гораздо лучше, хотя б на человека похож.
Брюнет отчего-то вздрогнул, но Том уже продолжал:
— Теперь слушай. Я освобожусь через пару часов. Моя смена кончается в двенадцать ровно. Видишь те часы? Когда маленькая стрелка будет на двенадцати, а большая… там же… Я приду сюда за тобой. И мы подумаем, как быть. Сейчас твоя задача — сидеть тихо. Мне надо бежать, а то мне голову оторвет Нейт, мой напарник. Пожалуйста, не выкидывай фокусов! — Том умоляюще сложил руки. — Обещаешь?
Вильгельм хмуро смотрел на человека, как бы взвешивая его просьбу. Он понимал, что деваться ему, в данной ситуации, откровенно некуда.
— Я буду сидеть прямо тут.
— Отлично. Если сюда кто-то зайдет, скажи, что ты друг Тома. Тогда тебя никто не выгонит отсюда.