Здесь имеются подписи Адмирала Нурогами и всех высших офицеров флота.
На пару секунд он замолчал, как будто собираясь с мыслями.
— Все, конец связи, — сказал он, отключая связь.
Он видел своих офицеров, которые напряженно глядели на своего командира, некоторые удивленно переглядывались. За стенами уже слышался и начинал нарастать радостный гул.
— Я хочу сказать лишь одно, — торжественно произнес адмирал Толвин. — Я горжусь вами и той работой которую вы проделали. Семь лет я командовал «Конкордией», и за это время мы уничтожили восемь авианосцев, множество боевых кораблей, и бессчетное число истребителей, принимали участие в девяти фронтовых операциях. «Конкордия» не просто броня и двигатели, не только орудия и истребители, прежде всего «Конкордия» это — вы, а так же дух тех, кто служил на ней и погиб, выполняя свой долг. Без вас все это бесполезный хлам, кусок железа, ржавеющий на свалке.
Он замолчал, пытаясь подобрать подходящие слова, и после секундной паузы закончил:
— Надеюсь, что когда придет время и Конфедерации снова потребуется ваши силы и знания, то по первому требованию вы вернетесь, и исполните свой долг. И сделаете это не хуже, чем делали это до сего дня.
Все свободны.
Люди медленно стали подниматься. На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Потом кто-то выкрикнул: — Да ведь, война же окончена! Мы идем домой! — и комната, тут же наполнилась радостными возгласами и приветствиями. Плечи Толвина поникли, и он вышел из зала.
Он шел по коридору, не обращая внимания на временное отсутствие дисциплины и радостные возгласы сыпавшиеся со всех сторон. Добравшись до своей каюты, он вошел внутрь и закрыл дверь. Впервые за последние несколько месяцев он позволил себе расслабиться. Подойдя к шкафу он открыл дверцу, и достал оттуда, уже успевшую запылиться бутылку своего любимого английского скотча. Налив себе, он устроился поудобнее в кресле, и начал просматривать записи последней атаки, уже предоставленные тактическим отделом.
Атака была исполнена действительно на отлично, синхронизация действий была идеальной; все «Броадсворды» нацелились и произвели пуск торпед практически одновременно. Успешная атака, подобная этой, требовала большой отточенности и слаженности действий, на экране она выглядела прекрасно, и смотреть ее было почти так же приятно, как удивительный по сложности рисунок балетного танца.
«Проклятье!»
Стук в дверь отвлек его от приятных мыслей. Поставив стакан на столик, и заочно проклиная стоящего за дверью, Толвин, как ни в чем не бывало, произнес:
— Войдите!
Дверь скользнула в сторону.
Не в адмиральских правилах было вставать, но он все же не смог удержаться от легкой улыбки при виде вошедшего. В коридоре за дверью, стоял по стойке смирно капитан 2-го ранга Ясон Бондаревский, которого Адмирал знал еще по позывному «Медведь».
— Входи Медведь. Что привело тебя?
Ясон вошел и остановился в середине каюты, озираясь, как будто чувствовал себя не в своей тарелке.
— Давай забудем про устав, по крайней мере сейчас, и выпьем, — предложил Толвин, и наполнив еще один стакан, и протягивая его Ясону.
— Спасибо.
— Присаживайся.
Ясон уселся в предложенное адмиралом кресло. Взяв стакан, он сделал хороший глоток скотча.
— Неплохо, — улыбнулся он.
— Лучшее, берегу для особых случаев.
— Подобно этому?
— Не совсем, сегодня мне просто захотелось выпить, — улыбнулся Адмирал.
Ясон опустил глаза и стал увлеченно изучать ровный сварной шов, пересекающий адмиральскую каюту. Толвин почувствовал напряжение.
— Ну давай, сынок, что там у тебя…
— Вы знаете, кое-что серьезно беспокоит меня, и я подумал, что будет лучше, если я приду к вам, и мы обсудим это конфиденциально.
— И ты подразумеваешь, что это кое-что зовется перемирие?
— Частично, — уклончиво ответил Ясон.
— Хорошо, тогда выкладывай все.
— Знаете, то донесение из штаба флота… Объявление о перемирии прибыло примерно за пятьдесят минут до того, как нашей атакой был уничтожен авианосец килрафи.
Толвин шумно вдохнул, и бросил недобрый взгляд на своего собеседника. Но сразу же оправившись от такого неожиданного начала разговора, откинувшись в кресле, еще раз, но уже по-другому посмотрел на Ясона.
— Какого черта, Бондаревский? С чего ты это взял? — спросил он негромко, но стальные нотки отчетливо прозвучали в этом вопросе. — Кроме того, сообщение предназначалось только для меня.
— Адмирал, «Тарава» была авианосцем поддержки в этой операции. Если бы что-то случилось с «Конкордией», то мне пришлось бы взять на себя общее руководство операцией. В этой ситуации, я взял на себя ответственность, и непосредственно контролировал все каналы связи со штабом флота, включая и ваш. Представьте, что вы были бы убиты, мне просто необходимо было знать полную картину происходящего. Сразу я не обратил внимания на это сообщение, оно было просто декодировано и сохранено в мой персональный файл. Но позже поступил сигнал, уничтожить его, и я решился прочесть.