— Это гребанные антидепрессанты! А знаешь, почему, почему я их пью, черт возьми?! Потому что я оставила всю свою чёртову жизнь и улетела, из-за тебя улетела!
— Эмма, не надо… — возвращаться на восемь месяцев назад ему ещё тяжелее, чем ей.
— Я собирала себя по кусочкам…
— Эмма…
— …и каждый день просыпалась от кошмара, в котором был один и тот же день, как будто эту чёртову пластинку заело. Я ушла от тебя, ушла, ушла, потому что я не могла по-другому, это правда! Но я не наркоманка, слышишь меня, это не наркотики! Я не могу поверить, что ты мог подумать обо мне такое, ты просто чёртов идиот!
Справляться с эмоциями становится невозможно, и она с силой пихает его в грудь, колотит его руками, пока слезы лихорадочно льются из глаз, и он перехватывает её запястья, заставляя девушку остановиться. Зол не меньше её, но и сил в нем гораздо больше.
— Хватит устраивать здесь шоу, — угрожающе шипит.
Это становится последней каплей. Резко вырвавшись из его цепкой хватки, Эмма разворачивается и убегает прочь по коридору, оставляя за собой лишь запах своих духов. Капитан закрывает глаза.
Она снова пришла, чтобы разрушить всю его жизнь.
Оперевшись спиной о решётку, Джефф прикрывает глаза, когда вдруг слышит позади прерывистые хлопки. Он оборачивается, чтобы увидеть довольного Никки, одаривающего капитана аплодисментами.
— Респект, шеф, уважуха! Так с ними, бабами, и надо.
— Да пошёл ты, — выплевывает мужчина.
Джефф возвращается в свой кабинет. С этим феерическим уходом маленькой блондинистой катастрофы в участке становится непозволительно тихо, даже несмотря на то, что копы продолжают галдеть, копировальные машины всё ещё жужжат, словно сплетничая между собой о произошедшем, а грузная кофемашина, устав от вечных нападков, устало кряхтит, наливая кому-то палёный эспрессо. Мужчина обводит родную обстановку раздраженным взглядом, а затем фыркает и заходит в кабинет, громко хлопая дверью. Надо будет сегодня заглянуть на тренировку. Выпустить пар.
— Эй, шеф, я принесла результаты экспертизы.
Маргарет снова заходит в его кабинет, словно к себе домой. Капитан открывает глаза и выпрямляется в кресле, забирая из её рук несколько бумажек, исписанных вдоль и поперёк. Ком подкатывает к горлу, и он поднимает взгляд на женщину, усевшуюся на стул напротив.
— И что это, черт возьми значит?
— В составе препарата оказался полиэтиленгликоль, полисорбаты, этилен титана…
— Маргарет, — сквозь губы процеживает он, на что она закатывает глаза. — Просто скажи мне, это наркота или нет.
— Нет, это обычный сертралин. Антидепрессант. Фармакологическое название — Золофт.
Ладонь немедленно сжимается в кулак, и капитан тихо чертыхается. Неудобно получилось. Чёртов Джимми. Поднял панику из-за упаковки.
— Ладно, ты можешь идти.
Маргарет закатывает глаза, неодобрительно качая головой.
— Бессовестный. Где моё «спасибо»?
— Ты не уволена, — не отрывая глаз от замысловатого состава препарата, проговаривает Джефф. — Хотя нет, стой. Какие у него побочные эффекты? Вызывают привыкание, могут навредить?
Подозрительно прищурившись, женщина подходит к столу, забирая из рук капитана результаты экспертизы.
— Вообще-то, нет, но если увлечься и параллельно принимать что-то еще, могут и вызвать. А из побочных эффектов… раздражительность.
«Ну, она всегда чем-то раздражена», — отмечает про себя коп.
— Головная боль, сонливость, головокружение.
«Понятия не имею», — думает он.
— Обмороки.
В памяти всплывает та роковая ночь у входа в клуб, когда Эмма грохнулась в обморок и очнулась только в машине, сразу же провалившись в сон. Джефф напрягается.
— Вообще-то, довольно явным признаком является повышенная агрессивность, психоз и все из этого вытекающее. А что ты так побледнел? Это только побочные эффекты, если бы они у всех появлялись, мы бы с тобой здесь не находились, дорогой.
Теперь все детали сходятся в один пазл. Чёткая картинка встаёт перед глазами капитана, и, он, не думая ни секунды, подрывается с места, оставляя недоуменную Маргарет наедине со своей же экспертизой. Остатки совести, остатки разума и остатки чего-то уже гиблого, но по-прежнему сильного к этой катастрофе заставляют Джеффа найти её. Найти и извиниться.
========== Глава 11. ==========
— Господи, Эм, ты всего три дня здесь, а уже успела вляпаться в неприятности!
Обеспокоенный голос Дейва действует на девушку отрезвляюще и исцеляюще. Она все ещё не перестаёт плакать, и даже на удивление спокойная гладь океана расплывается перед глазами.
— Прошу тебя, просто приедь и забери меня отсюда! Я о большем не прошу! Или позволь мне вернуться!
По ту сторону динамика слышится обречённый вздох. В Нью-Йорке сейчас около восьми вечера. Наверняка он ещё в офисе: курит и ходит по кабинету, размышляя над очередным делом и точно не собираясь домой. Эмма всхлипывает, осознавая, насколько она соскучилась по своему другу.
— Эмма, это невозможно. У тебя съёмки. Столько пройдено, и ты хочешь остановиться? Чего ради?
— Ради своей безопасности, — резко отвечает она, даже немного с обидой, опустив плечи и тяжело вздохнув. — Я хочу, как раньше. Не волноваться, работать себе, ни о ком и ни о чём не думать…
— Не жить, — продолжает Ларсон. — Хоть я и зол на тебя за то, что ты снова вернулась к таблеткам, я все же постараюсь тебя утешить…
— Не надо меня утешать! Просто приедь и забери меня!
Дейв смеётся. Эмма, словно обиженный ребёнок, изо всех сил хмурится, пытаясь не улыбаться тоже, но это выходит слабо, и, в конце концов, она сдаётся. Он — её главный антидепрессант. Он был с ней в худшие дни, когда она разваливалась и погибала. Слышать его — спасать себя от гибели.
— Ты ведь знаешь, что как только я приеду, ты дашь заднюю.
— Это ещё почему?
— Потому что ты не захочешь его оставить, — грусть его усмешки заставляет девушку нахмуриться. — Ты ведь любишь его, Эмма.
А затем он снова усмехается, словно сам себе на вопрос отвечает. Блондинка с силой зажмуривается, так, что в глазах искры появляются, закусывает губу до крови и резко выдыхает. Господи, ну конечно, конечно, она любит Джеффа! Любовь к нему, поддержка Дейва и любимое дело — единственное, что не позволяет ей сорваться, что держит её на земле. Но есть и другая правда, разрушающая правда, правда, которую Эмма знает.
Дейв любит её.
Девушка зарывается ладонью в горячий песок и продолжает молчать. Она ранит его, если скажет правду. А отдалять от себя единственного человека, который ей так близок, — преступление. Набравшись сил, Эмма сглатывает ком в горле и натягивает на лицо улыбку:
— А как там Джуди? Она все ещё приходит, чтобы тебя покормить? Как Льюис?
Эмма знает, что Дейв понял её мотив — перевести тему. А потому он снова усмехается и отвечает:
— Лучше не спрашивай, — кисло отвечает детектив. — Собирается познакомить меня со своим новым ухажёром. Стюартом. Тьфу.
— Де-е-йв, — на лице девушки появляется улыбка, и она едва сдерживает смех. — Ты что, ревнуешь её?
Недолгая пауза сменяется нервным смешком.
— Не говори ерунды. Я просто не хочу, чтобы Льюис называл кого-то папой, кроме меня. Мне бы это… — Дейва прерывает чей-то прокуренный мужской голос: — Ларсон, тебя кэп ждёт в кабинете. Давай, хватит трепаться, поторапливайся!
Эмма уже не скрывает смеха, даже если слезы продолжают скапливаться в уголках глаз, но раздраженный вздох детектива прерывает её хохот.
— Я позвоню тебе позже. Этот Мэлвин ещё большая заноза в заднице, чем Баттс. Позвоню тебе вечером.
Попрощавшись, Эмма кладёт телефон на песок и обхватывает руками колени. После разговора с Дейвом ей, несомненно, стало лучше. Но лишь на пару унций, ведь груз обвинений от Джеффа все ещё давит на плечи, и тон его холодный горьким привкусом ощущается на языке. Что бы между ними ни произошло, он не имел никакого права так думать о ней.