— Кто это закончил? Ты, я? По-моему, всё решили за нас.
— Я не хочу выяснять отношения. Я устал и ты тоже.
Неуверенность в его голосе и его взгляд, прикованный к её груди, — то, что не позволяет девушке развернуться и уйти. Она вздыхает и опускает взгляд, позволяя Джеффу со спокойной душой испепелять голодным взглядом её тело, которое он так любил и которое любит и желает так же сильно, как и всегда.
И он взвыть готов от такого зрелища, что предстало перед его глазами. Хочется закричать во всё горло, схватить эту девчонку, усадить на ближайший комод и никогда, черт подери, не отпускать. Он же знает, что она издевается. И с полотенцем это она хорошо придумала. Чертовка. Одни беды от неё.
— Ладно, — шепчет Эмма, наклоняясь и поднимая полотенце. — Спокойной ночи.
В воздухе витает осязаемое и доступное зрению напряжение. И напряжение это не только в воздухе, оно и в брюках капитана, и он вымученно закрывает глаза, стараясь не смотреть на то, как она разворачивается и уходит, виляя бёдрами и открывая ему обзор на упругие женские ягодицы. И Эмма действительно уходит, чтобы вернуться в ванную, скатиться по холодной стене и беззвучно заплакать о неудавшемся плане обольщения и о том, что этому сухарю действительно плевать, — он огрубел, он забыл, он даже больше не кричит на неё! Словно отключил все свои эмоции, и ходит, как робот, чёртов идиот! Как можно оставить всё в прошлом, ведь у них было так мало времени, так мало…
Поток сожалений и ещё не начавшейся слёзной истерики вдруг прерывается, когда Эмма оказывается буквально впечатана в поверхность двери, ведущей в ванную. Девушка судорожно оборачивается, но не успевает даже опомниться, когда жадные губы капитана обрушиваются на её губы в поцелуе, не требующем возражений.
========== Глава 14. ==========
Иногда для того, чтобы пламени вспыхнуть, достаточно всего одной тлеющей сигареты, нелепо брошенной на кипу бумаг в пластиковой урне. Нескольких несчастных секунд хватит, чтобы огонь сделал своё дело, а пламя начало поглощать все большие территории, охватывая своими жгучими языками всё, что попадается у него на пути. Пожар не думает о последствиях, он рушит всё и превращает в золу. Таково вечное правило. И речь сейчас не только об огне.
Он потерял рассудок. Сколько можно спрашивать себя, сколько можно сжимать кулаки до побеления костяшек, сколько можно ждать, когда все образуется? Нет, не её обнажённое тело или эта глупая попытка соблазнения заставили Джеффа сложить оружие. Он вдруг вспомнил, что это была она. Что это она — та девушка, которая всегда должна была быть рядом с ним. Она не подходила ему: начиная её стервозным характером и заканчивая скандальным полем её деятельности, но вся его душа принадлежала ей одной. Это была она — та, кто нагло ворвался в его привычный уклад жизни, она — та, кто собиралась стать её частью. Её отобрали у него силком, через месяцы страданий так щедро вернув обратно, будто она была драгоценнейшим даром, а он её сторонился. Не Джина должна была быть с ним и в горе и в радости, это должна была быть Эмма.
Она же никогда не сомневалась и не колебалась прежде, чем делать все эти нелепые, будто у маленького ребёнка, первые шаги. Её память нагло стёрла все эти месяцы, проведённые без него, все причины, которые её от него оттолкнули, стоило ей увидеть его там, в аэропорту. Мозг снова включил привычную программу — всегда быть рядом с ним, и Эмма ей упорно подчинялась. Она любила Джеффа, она принадлежала ему и сердцем, и душой, и телом. Он стал её трофеем после долгих лет одиночества и, как ей казалось, наслаждения этим. Но наслаждение было здесь и сейчас: в сильных руках, сжимающих её талию, в чувственных и пылких губах, оставляющих на шее отметины, в любимых глазах, которые смотрят так, как никто и никогда не посмотрит. Эмма отдавалась ему без остатка. Она знала: придёт время, и они снова будут вместе.
Казалось, его поцелуи были везде. Эмма жадно ловила его губы каждый раз, когда он хотел коснуться её шеи или ключиц, и Джеффу бесконечно нравилось это. Он прижимал её хрупкое влажное после душа и его поцелуев тело к двери, и они оба чувствовали, что с этой минуты все границы между ними будут беспощадно стёрты. Стереть бы себе память, думал Джефф, но и это расставание стало частью истории. Их истории.
— Ты пахнешь так же, — шепчет он, лаская ладонями живот, бедра, ягодицы девушки.
Эмма улыбается, в удовольствии запрокидывая голову. Ей не верится, ей совсем не верится, что после всего произошедшего с ними дерьма, она может быть так счастлива. Ещё больше ей не верится в то, что Джефф действительно сможет найти силы от неё отстраниться.
— Я хочу тебя, — отзывается она.
С губ капитана слетает ухмылка, и в ту же секунду он подхватывает её за ягодицы, припечатывая актрису к двери. Эмма усмехается, обвивая его талию ногами, и находит его губы.
— Отнеси меня в свою спальню.
Не разрывая поцелуй, Джефф несёт девушку к кровати, укладывая её на простыни. Она улыбается, не веря своему счастью, и тянет руки к мужчине. Капитан даёт себе несколько секунд лишь для того, чтобы запечатлеть в памяти этот момент: самая красивая девушка лежит обнажённая в его кровати и ждёт, когда он к ней присоединится. А может быть, выражение «красивая» здесь ни к чему, оно и так закреплено за ней, вернее было бы сказать «любимая». И это было бы правильно. Ведь он никого и никогда ещё так сильно не любил.
Длинные пшеничные кудри распластались по простыням, голубые глаза горят неподдельной страстью, а приоткрытые алые губы так и манят к ним прикоснуться. Это Джефф и делает, возвышаясь над девушкой и крепко целуя её, отдавая этому поцелую всю страсть и всю боль, что скопилась в его душе за эти месяцы. Эмма обнимает его за шею, притягивая ближе к себе, и резко выгибается в спине, когда капитан перебирается поцелуями на её грудь, играя языком с сосками. Нет, это не то удовольствие, которое нужно растягивать, она хочет его здесь и сейчас, и ей некогда размениваться на лишние ласки. К счастью, Джефф разделяет её позицию.
Он резко входит в неё, заставляя девушку задохнуться в собственных стонах. Эмма выгибается, подставляя любимым губам свою аккуратную грудь, и Джефф начинает двигаться в ней, осыпая бюст, шею, лицо актрисы быстрыми поцелуями. Это несравнимое удовольствие, действительно несравнимое, и ей никогда не хотелось думать о других мужчинах так, как она думала о Джеффе. Теперь между ними не было третьих людей или горечи от воссоединения — между ними уже ничего лишнего не осталось. Чистый лист, новая жизнь, новые ощущения. И думая о том, что их может ждать впереди, капитан ускоряет свой темп, заставляя её стонать и выкрикивать его имя, впиваться ногтями в спину, кусать его плечи и свои губы от нескончаемого удовольствия, получаемого от секса с любимым человеком после долгой разлуки.
Они не отпускают друг друга долго, словно пытаясь заполнить образовавшуюся между ними пустоту. За одним оргазмом следует другой, когда Эмма хочет быть сверху, а затем, решив просто выпить воды на кухне, он берет её прямо на тумбе, заставляя девушку извиваться и стонать, обвивая его ягодицы своими ногами. Обессиленные и счастливые, они отпускают друг друга глубокой ночью, после совместного принятия ванны, закончившегося долгими поцелуями в постели.
— Я так скучала по тебе, — устало шепчет Эмма, выводя пальчиком узоры на его сильной груди.
Джефф молчит и курит, погрузившись в раздумья. Его лицо настолько непроницаемо и серьёзно, что волна паники мгновенно овладевает её душой. Эмма поднимает голову, заглядывая в изумрудные глаза капитана.
— Ты выглядишь так, будто все произошедшее между нами — просто секс, — голос полон горечи. — И что на утро ты выставишь меня, снова строя из себя великого и ужасного монстра.
Капитан опускает взгляд и усмехается, делая затяжку, а после выпуская густое облако дыма.
— Я, значит, монстр? А ты тогда ведьма.