— Ты будешь ходить со мной в зал.
Эмма обескураженно открывает рот, отстраняясь. И пока с губ её ещё не сорвался бешеный поток вопросов, Джефф опускает руки на её ягодицы и усаживает девушку на балконные перила.
— Когда ты ушла от меня… улетела, я был в ярости. Я понимаю твои чувства, Эмма. Только у тебя это побочные эффекты от транквилизаторов, а я всегда таким был. Однажды я пришёл в клуб, чтобы разнести там все к чертям за то, что они опять спалились на нелегальном бою, а мой приятель Зак предложил мне немного поспарринговаться до прихода Роджера. Колотить грушу, тренироваться, участвовать в боях и всё в этом роде — это правда помогает справиться с гневом, Эм. Теперь я не представляю свою жизнь без этого дерьма. Нет ничего такого в том, чтобы устраивать нелегальные бои. Для кого-то это бизнес, для меня — способ отвести душу. Ещё и бабки за это неплохие отгрести. Как видишь.
Удивлённо вскинув брови, она не может подобрать нужных слов. Вместо этого девушка обвивает ногами ягодицы капитана, придвигая его ближе к себе, и с укором заглядывает в любимые изумрудные глаза.
— Ты что, предлагаешь мне участвовать в боях?
— Что? Господи, нет конечно. Твой этот Алан сказал мне, что собирается предложить твою кандидатуру на главную роль в одном триллере какого-то известного режиссёра. Для этого нужно много тренироваться, быть выносливой. Ты можешь убить двух зайцев сразу, Эмма. Когда ты будешь чувствовать, что ярость застилает тебе глаза — приходи в клуб. Колоти грушу, учись ударам со мной, не знаю, что угодно, чтобы направить энергию в другое русло.
Предложение Джеффа, новость о новом фильме, его забота и тот факт, что они действительно могут спокойно поговорить обо всем: всё смешалось в бешеную воронку чувств, не позволяющую справиться с приливом впервые за долгое время радостных эмоций. Неужели после всего произошедшего Алан действительно предложит её кандидатуру? Неужели Джефф и правда так искренне беспокоится за неё после всего, что было? Некогда хмурого лица блондинки касается тень улыбки. Есть люди, которые действительно всегда будут с ней. Несмотря ни на что. Это и есть излечение от одиночества. Оно в двадцати пропущенных от Дейва, оно в этом будто бы родительском взгляде Алана, оно, в конце концов, в самых родных на свете руках, сжимающих её талию. Кончик носа краснеет, в уголках глаз скапливаются слезы.
В эту самую секунду она перестаёт чувствовать себя воином. Ей больше не нужно бороться, больше не нужно бояться и вставать в защитную стойку. Может быть, единственная, кто вселяет в Эмму страх — и есть она сама, её демоны, что пожирают девушку изнутри, не давая надежды на полное излечение. Тогда она гордо выпрямит спину, изящно поправит кудри и встанет на последний, решающий бой — бой с самой собой. И рядом обязательно будет Джефф.
— Так ты принимаешь мои условия? — в голосе его впервые теплится надежда. — Учти, тебя ждут бешеные физические нагрузки.
Эмма улыбается, когда поднимает на него свой взгляд. Проводит ладонью по щетинистой щеке, опускается на шею, ласкает широкие напряжённые плечи, а затем лукаво улыбается:
— Можем начать тренировку прямо сейчас.
Джефф понимает этот взгляд: так, как она, никто и никогда не смотрел. Желая раздразнить её, растянуть это удовольствие, как можно дольше насладиться её стонами и этим довольным личиком, Джефф сжимает ладонью аккуратную грудь девушки, другой же рукой спускаясь ниже и начиная ласкать девушку, кружа пальцами вокруг её клитора и проникая в неё. Эмма выгибается и стонет, прижимает мужчину к себе и в немыслимом кайфе откидывает голову.
Он продолжает терзать её удовольствием, а она победно улыбается, когда опускает руку и сжимает его возбужденный член рукой. Безумное желание велико настолько, что в глазах всё плывёт, и всё это подогревается ласками капитана, ощущением его напряжённого члена в её руке. Эмма обхватывает его ладонью, проводя вдоль основания и заставляя Джеффа шумно выдохнуть.
— Сучка, — оскал его становится нечеловеческим, а Эмма нарочно издевается, наращивая темп, в одном ритме с его движениями.
На ногах ему стоять становится крайне трудно, и свободной рукой он опирается о перила, припадая губами к её шее. Они терзают друг друга, до тех пор, пока Эмма вдруг не достигает своего пика, сокращаясь на его пальцах, прекращая свои движения и выдыхая его имя. Она запрокидывает голову, а когда открывает глаза, то видит совершенно безумную для неё картину, заставляющую её впасть в полнейший ступор. Не сводя с обнажённой девушки взгляд, он берёт оба своих пальца в рот, проводя по ним языком…
Эмме срывает крышу. В глазах темнеет, и она окончательно теряет рассудок, опускаясь на колени перед его членом. Глядя на мужчину сверху вниз, как он на неё секундой ранее, она берет его в руку, облизывая головку, проходя языком по стволу. Капитан закрывает глаза, полностью отдаваясь этим крышесносящим ощущениям, и кладёт ладонь на её голову, придвигая девушку ближе к себе. Эмма берет его в рот настолько, насколько может себе позволить, двигаясь быстро, помогая себе рукой и в считанные минуты заставляя мужчину содрогнуться в оргазме. Это немыслимое ощущение, это продолжение их полёта, только далеко в космосе, в невесомости, в недоступности от чужих глаз.
— Я хочу тебя, Джефф, я так хочу тебя, — в отчаянии шепчет она и поднимается на ноги минутой позже.
Он снова усаживает девушку на перила, ладонью раздвигая её ноги и пристраиваясь к её входу. В ту же секунду Эмму ослепляет вспышка немыслимого наслаждения. Джефф начинает медленно двигаться в ней.
***
Ей с третьей попытки удаётся застегнуть чёртов ремень безопасности. Откуда-то взявшаяся нервозность вкупе с сонливостью мешают Эмме сосредоточиться — все цифры и буквы в экране телефона плывут перед покрасневшими от бессонной ночи глазами. Девушка тихо зевает и снова набирает Дейва.
Нет, так они никогда друг до друга не дозвонятся.
— Мне не нравится, что ты до сих пор общаешься с Ларсоном. Даже после всего происходящего, — капитан не скрывает отвращения, выкручивая руль и сворачивая на наводненную машинами главную улицу.
Эмма закатывает глаза, слушая бесконечные гудки.
— А мне не нравится, что мы встали в девять утра, проспав всего три часа.
— Это не моя вина, — он улыбается уголком губ и опускает на глаза авиаторы.
Когда оператор в очередной раз оповещает о том, что абонент не может ответить на её звонок, Эмма бросает телефон в сумку и раздражённо вздыхает. В Нью-Йорке уже полдень. Где его, черт возьми, носит?
— Я серьёзно, Эмма, насколько далеко у вас с ним зашло? Он приставал к тебе? Вы спали вместе?
— Один раз мы напились, и да, мы спали вместе. На полу. И там было ещё несколько девочек из съёмочной группы. Дейв думает, что у него был с ними тройничок. А я думаю, что он наивный дурак.
Джефф поднимает ладонь, призывая девушку замолчать. Она смеётся и показывает ему язык, отворачиваясь к окну. Эмма будет боготворить их стычки, если однажды Джефф и Дейв снова столкнутся в одной вселенной.
Тем не менее, она счастлива даже когда едет колотить грушу в какой-то сомнительный подвал, из которого в последний раз ушла со скандалом. Из которого, вернее, её унесли. На лице актрисы расцветает улыбка, и она усмехается, заметив свое отражение в окне. Как давно она улыбалась вот так, без повода, не на камеру и не с оскалом? Это было невероятное состояние окрыленности, все в её душе трепетало и цвело. Жизнь действительно налаживалась. И она действительно была счастлива.
Форд Джеффа останавливается напротив неприметного супермаркета, заставляя девушку в недоумении выглянуть в окно.
— Я куплю воды, — поясняет он. — Ты останешься?
Эмма кивает.
— Попробую дозвониться Дейву.
Скрипя зубами, Джефф молча выходит из машины. Все его психи и истерики по поводу её общения с этим полудурком ничего не изменят: Эмма будет поддерживать связь с ним, даже если дуло пистолета приставят к её виску и пригрозят пристрелить. Это неизменная и несокрушимая правда, ему придётся с этим смириться.