- Поверьте, ему можно доверять, - говорил Лиам Пейн сидящей напротив него супружеской паре. Мужчине и женщине было около сорока пяти лет. Женщина выглядела чрезвычайно встревоженной, каждый раз, когда она поднимала руку, чтобы поправить волосы, было видно, как та дрожала. Мужчина же пытался сохранять спокойствие, но создавалось впечатление, что это давалось ему с очень большим трудом.
- Он уголовник, Лиам, - пробормотал мужчина.
- Дэниэл, я ведь уже объяснял тебе, почему это все – одно большое недоразумение, - выдохнул Пейн, нервно потирая переносицу. – Ваше дело поможет ему искупить вину.
- Я не хочу, чтобы какой-нибудь уголовник за счет моей дочери вышел из тюрьмы, - заговорила женщина, и ее голос дрогнул. Она тут же потупила взгляд.
- Эмили, все будет хорошо, не волнуйся, - обратился к своей жене Дэниэл, взяв ее за руку.
- Он был одним из самых способных сотрудников ФБР, - продолжал уговаривать их Пейн.
- А потом его посадили!
- Это ложное обвинение, - Лиам оставался непреклонен.
- Почему же его до сих пор не выпустили? – задал весьма логичный вопрос Дэниэл.
- Я уже говорил тебе, мы не можем доказать его невиновность. Но, поверьте мне, вы можете мне доверять.
Дэниэл глубоко вздохнул. Когда Лиам только пришел работать в ФБР, мужчина был его «наставником». Они раскрыли вместе огромное количество дел. Мужчины стали самыми настоящими друзьями.
Было приятно следить за тем, как его ученик поднимался все выше и выше по карьерной лестнице, становился одним из самых уважаемых людей в Бюро. Когда Дэниэл и Эмили покинули ФБР десять лет назад, Лиам уже занимал достаточно важный пост в агенстве. И сейчас он был одним из самых важных кадров Федерального Бюро Расследований.
В дверь кабинета постучали, заглянул молодой человек лет двадцати трех и сказал:
- Сэр, мы его привели.
- У вас все равно нет другого выхода, кроме как принять мое предложение, - прошипел Лиам. – Заводите.
В кабинет, а точнее, конференц-зал, где заседала чета Брукс и Лиам Пейн, двое крупных охранников, выглядевших чрезвычайно устрашающе в своих черных нарядах и с дубинками на бедрах, завели еще одного человека.
Он был довольно высоким, крупным парнем. Несмотря на то, что все ожидали увидеть на нем привычный оранжевый комбинезон заключенного, на парне были надеты черные потертые джинсы и черная мешковатая футболка с каким-то непонятным рисунком. Тем не менее, его руки были в наручниках, а сам молодой человек шел нехотя, ленивой походкой.
Его усадили рядом с Пейном, так, чтобы Бруксы могли видеть его лицо.
У него были длинные кудрявые волосы, торчавшие в разные стороны. Голые руки были почти сплошным рисунком покрыты татуировками: можно было легко представить, что творилось с остальным его телом. На лице парня сияла весьма надменная ухмылка.
- Это Гарри Стайлс, - произнес Лиам, одарив парня таким взглядом, что тот, даже хотя что-то сказать, не решился. – И он будет следить за вашей дочерью.
Эмили Брукс, казалось, совсем лишилась дара речи. Кулаки Дэниэла сжались.
Он доверял Лиаму, когда рассказывал, в какую ужасную ситуацию попала вся его семья. Пейн пообещал, что сделает все возможное, чтобы помочь старому другу, который так давно бросил все эти криминальные истории и начал вести нормальную, человеческую жизнь.
А он привел этого… Мужчина даже не мог понять, какое именно слово подходило к уголовнику, который сидел прямо напротив него. На расстоянии вытянутой руки.
- Поверьте, со мной ее никто не тронет, - произнес Стайлс низким, хриплым голосом и его губы снова тронула ухмылка.
Пейн посмотрел на своего старого друга слегка виновато, как бы говоря: «Другого варианта у вас все равно нет».
Пути назад не было.
========== Chapter one ==========
Настроение было таким отвратительным, что хотелось на весь день остаться в кровати и, в идеале, умереть.
Когда я окончила школу два месяца назад, я думала, что мой переезд в общежитие колледжа моей мечты будет весьма праздничным событием. Мама будет плакать оттого, что я так быстро повзрослела, а папа будет давать мне «жизненные советы» типа:
«Не напивайся, ты же еще маленькая!»
«Никаких мальчиков!»
«Не забудь про презервативы!»
И прочее.
Суровая же реальность не хотела исполнять мои желания.
Около месяца назад моим родителям начали угрожать. Я не была в курсе всех подробностей, так как мама и папа пытались держать меня в неведении, чтобы я меньше переживала. Если честно, это заставляло меня психовать в разы больше.
Мои родители раньше работали в ФБР, и, как мне рассказывали, были одними из самых лучших агентов. Они засадили за решетку такое количество преступников, что мне даже и не снилось.
Насколько я знала, их последнее дело было связано с каким-то чрезвычайно опасным человеком, и в итоге мой папа был тяжело ранен и еле-еле выкарабкался. После этого мама сказала, что с нее хватит. Если однажды с одним из них или, не дай бог, обоими что-то случится, меня будет некому растить. Через неделю они оба подали заявления об отставке.
Папа решил стать учителем права в местном университете, так как у него был огромный опыт в этой сфере. Учебное заведение приняло его с распростертыми объятиями. Мама же решила, что с нее хватит работы, что она накопила достаточно, пока работала в ФБР, так что она стала домохозяйкой.
Так вот, этот преступник, над делом которого работали мои родители перед своим увольнением, так и не был пойман. Его искали все эти десять лет, но не очень настойчиво, так как свою деятельность он прекратил: мои родители поймали и посадили в тюрьму большую часть его пособников.
И вот, месяц назад этот человек снова «активизировался». Я понятия не имела, как родители поняли, что это именно он, и чем именно мужчина им угрожал, но, судя по тому, что меня тут же решили отослать в Великобританию (там были действительно отличные колледжи, о поступлении в которые я мечтала днями и ночами, но не таким способом), дело было серьезным.
Мама выглядела все бледнее, а папа взял отпуск в университете, где преподавал, и постоянно где-то пропадал до ночи.
А на прошлой неделе мне сообщили, что меня приняли в один из лучших университетов Соединенного Королевства на факультет дизайна. Как я и мечтала, меня будут учить дизайну одежды.
Я хотела туда поступить. Я безумно этого хотела, но у меня создавалось впечатление, что поступила я туда не потому, что мои работы понравились приемной комиссии, а потому, что того попросило ФБР, сказав, что это дело национальной безопасности или что-нибудь в этом роде. Это очень обижало.
Мне нравилось проектировать различные наряды с самого детства. Сначала я только рисовала костюмы, а мама помогала их выкраивать и сшивать, потому что боялась, что я заколю себя иголкой насмерть. Затем я пошла в школу, обзавелась друзьями и стала обшивать их. Однажды три мои подруги пришли в школу в откровенно идиотских нарядах, которые я для них сшила, чтобы показать, какая я молодец.
Нам тогда здорово влетело от учителей и родителей. Но это было началом моей «карьеры».
Я уезжала от родителей, но я совсем не чувствовала той свободы, которую обычно ощущают молодые люди в моем возрасте. Мол, впереди самая настоящая студенческая жизнь, родители больше не будут меня опекать, я буду слишком далеко от них, они не смогут следить за всем, что я делаю. Я могу возвращаться домой, во сколько хочу, могу есть все, что я пожелаю, я могу напиваться и многое другое.
Но зачем мне все это, если мои родители в опасности? Я готова была с легкостью забить на любую свободу, лишь бы все было как раньше. Спокойно, размеренно. Как у нормальных людей.
На душе было совсем нелегко.
Рассматривая себя в зеркало, я пыталась понять, о чем разговаривали три голоса на первом этаже нашего дома. Один из голосов был чрезвычайно хриплым, и я точно знала, что он не принадлежал моему отцу.