- Спасибо, - пробормотала я севшим голосом. – Я поняла. До свидания.
Лиам не успел попрощаться, потому что я сбросила звонок. Я начала плакать прежде, чем осознала это.
Два дня до Рождества
Вчера я думала, что моя жизнь наладилась: я выиграла ежегодный студенческий показ, я была на время свободна от университета, Элли уехала, оставив нас с Гарри вдвоем, Луи тоже свалил, и нам со Стайлсом было очень хорошо вдвоем.
Все поменялось в одну секунду – точно так же, как и с моим переездом в Лондон.
Я практически не переставала плакать с того момента, как закончила разговор с Лиамом. Плотину прорвало – я слишком долго копила в себе свои эмоции, переживания, недовольство и разочарование. Я слишком долго сдерживалась и говорила себе, что я – взрослая девочка, которая может все пережить, и все у нее будет хорошо.
Я не была такой. Я не умела сдерживать эмоции, мне нужно было выговориться. Мне было нужно, чтобы меня успокоили, мне нужно, чтобы мне постоянно напоминали, что у меня все будет замечательно, и все проблемы временные.
Отказ Лиама, сомнение в его голосе звучали как-то угрожающе. Еще хуже, чем если бы мне напрямую сказали, что мои родители в большой опасности. Сейчас мне казалось, что они в такой беде, о которой люди боятся даже разговаривать – если сказать вслух, опасность станет реальней, чем если они будут молчать.
Я плакала весь вечер, пока Гарри пытался добиться от меня, что же случилось. Когда он понял, он начал пытаться разубедить меня – говорил, что Лиам просто не хочет рисковать, что на самом деле моим родителям ничего не угрожает, что он устроит мне семейное Рождество, а с родителями я созвонюсь на пару дней позже, и ничего такого страшного в этом не было.
Я продолжала реветь и отрицательно мотать головой, Стайлс заваривал мне чаи, пытался даже покормить, но я отказалась.
В итоге я вырубилась на диване, Гарри прикрыл меня пледом, и когда я проснулась утром, я не могла даже подняться. Это было знакомое чувство. Отголоски когда-то преследовавшей меня депрессии вернулись, у меня пропало желание вести активную жизнь. Хотелось лежать, смотреть в потолок и плакать – так я и делала вплоть до того момента, как Гарри проснулся и обнаружил меня в отвратительном состоянии на диване.
- Винни, - произнес он голосом, полным сочувствия. Он сел рядом со мной и обнял меня, крепко прижав к себе.
Я бы обязательно покраснела, если бы это случилось в нормальной ситуации. Сейчас мне было все равно.
- Винни, пожалуйста, не плачь, - я никогда не слышала, чтобы он говорил таким голосом. Ни разу. Это был новый этап в наших отношениях?
Каких, к черту, отношениях?
- Я хочу домой, - впервые за долгое время я сказала вслух то, о чем я только думала. – Я так хочу обратно, Гарри.
- Я знаю, - таким же тихим голосом откликнулся мой телохранитель. – Скоро все будет в порядке, я обещаю.
Я только всхлипнула и крепче к нему прижалась, вцепившись рукой в его рубашку и нервно перебирая ее в пальцах.
Мы сидели так еще некоторое время – я понятия не имела, сколько именно, потому что я никогда не могла следить за течением времени в таком состоянии.
Когда я перестала истерически всхлипывать, Гарри встал и сказал:
- Сейчас приду.
Он вернулся через пару минут с большой подарочной коробкой с большим бантом. Она выглядела намного красивее, чем коробочка от Элли.
- Это тебе, - мой телохранитель мягко улыбнулся, протянул мне подарочную коробку и снова сел рядом со мной.
- Что это? – нахмурилась я.
- Подарок, который я приготовил тебе на Рождество, - ответил Гарри. – Я думаю, что ты вполне заслужила получить его пораньше. Открывай.
- Не стоило… - пробормотала я, краснея, хотя, казалось бы, мое лицо и так было красным от слез. Я не думала, что мы с Гарри будем обмениваться подарками, и даже не попыталась ему ничего купить.
- Открывай, - тепло улыбнулся мне Стайлс.
Я всхлипнула в миллионный раз за последнее время и развязала бантик. Разорвала подарочную бумагу. Подняла крышку и громко ахнула.
Внутри лежал плюшевый мишка. Совсем необычный.
У плюшевого медведя были ярко розовые волосы, убранные в пучок, черная футболка, черные кожаные штаны, а в руках он держал кисточку. Мишка был художником.
Художницей.
- Это… - я поджала губы, чувствуя, что была снова готова расплакаться. На этот раз не от грусти, а от целой тонны эмоций, которые меня накрыли.
- Проходил мимо местечка в центре, где можно сделать своего мишку, - пожал плечами Гарри. Он обнимал меня за плечи. – И сразу подумал о тебе. Теперь у тебя есть свой Пух.
Я автоматически вздрогнула при звуке этого имени. Я терпеть его не могла.
- Я хотел сказать, что… - мой телохранитель вздохнул. – Когда я называю тебя Пухом, я не имею в виду ничего плохого.
Я еще раз судорожно вдохнула и посмотрела на Гарри. В который раз подумала, какой же он красивый, и как мне тяжело было оторвать от него взгляд.
Всю мою жизнь, когда меня называли Пухом, ничего хорошего за этим не стояло. Меня называли толстой, неуклюжей, страшной. Любой.
- Просто мне нравится, что тебя можно так называть, - продолжил Гарри. – Никакого подтекста.
- Спасибо, - пробормотала я, прижимая к себе игрушку. – Мне нравится. Очень.
Вместо ответа Стайлс наклонился и поцеловал меня в щеку.
Мое настроение стало намного лучше.
Один день до Рождества
Мне все еще было тошно от того, что я впервые проводила Рождество вдали от дома не по своей воле.
Но, как я уже сказала, праздники сближали.
Гарри, судя по всему, решил, что, если оставлять меня одну, я обязательно что-нибудь натворю. Не знаю уж, что именно он там себе придумал: то ли я вены вскрою, то ли из окна выброшусь, то ли впаду в глубокую депрессию.
В любом случае, Стайлс без каких-либо вопросов типа «а можно?» переехал ко мне в комнату, так что проснулась я с широкой улыбкой на лице и Гарри под боком. Поистине Рождественский подарок.
Мишка Винни-младшая (мой телохранитель настоял, чтобы я назвала игрушку именно так) тоже делила с нами кровать, и все были рады.
- Доброе утро, - послышался хриплый голос Стайлса, и я непроизвольно вздрогнула. Чего пугаться? Я прекрасно знала, что мы уснули вместе, в этот раз я даже запомнила этот момент. – У меня есть идея.
- Ты о чем? – сонно нахмурилась я, наблюдая за тем, как мой личный агент ФБР вскочил с кровати, блеснул своей задницей в штанишках с енотиками и направился в сторону кухни.
- Надо купить елку! – крикнул Гарри, загремев чашками. Через пару мгновений до меня донесся до безумия соблазнительный и уютный запах кофе.
- Чего?.. – переспросила я, зевнула, потянулась и, наконец, вышла навстречу завтраку.
- Завтра Рождество, - закатил глаза Стайлс. Он снова делал вафли. Я обожала вафли по его рецепту. Наверное, он в тюрьме брал дополнительные уроки по кулинарии. – Нам нужна елка.
Мне, если честно, все еще не очень хотелось выходить из квартиры. Я могла пережить праздник и без елки.
- Ну, давай же, Пух, - начал канючить Гарри. – Я хочу нарядить елку!
Я прищурилась.
А затем кивнула.
Гарри обладал какой-то особой силой надо мной – даже мои родители не так быстро убеждали меня. Стайлсу хватало только улыбнуться, дотронуться до моей руки и все – я была полностью на его стороне, что бы он ни затеял.
Сначала он хотел купить живую ель, но потом мы пришли к выводу, что это неправильно по отношению к окружающей среде и нашему бюджету, так что свой выбор мы остановили на искусственном деревце средней длины, а оставшиеся деньги потратили на кучу шариков и гирлянд.
Как можно было вполне логично предположить, за день до Рождества очереди во всех магазинах были километровыми – причем не только на кассу, но и к каждой вешалке. Нам с Гарри приходилось нагло отталкивать людей, позабыв обо всех правилах приличия, чтобы добраться до желаемых украшений.