Гарри.
У меня сжалось сердце от мысли о нем. Господи, как же я надеялась, что с ним все в порядке.
Оба агента молча вышли из машины, а у меня не было сил на то, чтобы открыть дверь. Вероятно, они решили, что я была очень послушной и ждала их указа, так что Мэттью открыл дверь с моей стороны и сказал:
- Пойдем.
Те несколько метров, что мы шли до входа в подъезд, я не знала, как я себя чувствовала: то ли как знаменитость, которую защищали от папарацци, то ли как преступница, которую вели на заседание суда. Мэттью и второй агент, чье имя я так и не узнала, шли по обе стороны от меня, их руки лежали на моих локтях. Каждые пару секунд они смотрели по сторонам – так, словно на нас кто-то мог наброситься.
Реальная опасность или профессиональная привычка?
Не успела я даже развить эту мысль, как мы уже заходили в квартиру на третьем этаже.
В прихожей стояла абсолютно неизвестная мне женщина в строгом костюме и с удостоверением ФБР.
- Здравствуй, Винни, - тепло улыбнулась она, но мне от этой улыбки совсем не стало спокойнее. Она говорила так, словно мы уже сто лет были знакомы и были закадычными друзьями. Я же видела ее в первый раз в жизни и уже разучилась доверять людям. Включая саму себя. – Как доехали? Все хорошо?
Я не смогла даже ответить. Эти вопросы были слишком обычными для сложившейся ситуации. Слишком… повседневными.
- Все чисто, - ответил за меня второй агент ФБР, и я вздрогнула.
- Хорошо, спасибо, Том, - кивнула женщина. Так вот, как его зовут. – Винни, меня зовут Рита, я буду работать с тобой ближайшие несколько дней.
Я устало посмотрела на нее и спросила:
- Почему меня увезли?
- О, - снова улыбнулась женщина, и мне стало не по себе. Слишком много вежливости. Словно боятся, что я могу сорваться. А могу ли я? Наверное, да. Пейн наверняка уже предупредил их всех, что я была эмоционально нестабильной еще до начала всей этой операции – бог знает, во что я превратилась по ходу. – Думаю, Лиам уже говорил тебе, что наша главная задача – как можно быстрее вернуть тебя в США.
- Да, - кивнула я. – Как только Гарри поправится.
- А вот здесь, кажется, произошло небольшое недопонимание, - поджала губы Рита. – Дело в том, что Гарри предстоит еще некоторое время проходить лечение, а вот тебя нужно доставить домой как можно быстрее.
- Но зачем нужно было увозить меня из больницы сюда?
- Это решение Лиама. Тебе придется пожить здесь, пока мы не будем знать наверняка, что тебя можно спокойно посадить на самолет.
- А что, сейчас что-то говорит об обратном?
Рита только мягко улыбнулась.
- Располагайся здесь, - кивнула она, обводя рукой небольшую квартирку. – В спальне есть новая одежда, холодильник забит до отказу. Если тебе вдруг что-нибудь понадобится, просто открой входную дверь и сообщи свой заказ кому-нибудь из охранников.
Охранников?
За дверью?
Господи, я что, под каким-то домашним арестом?
- Я приду вечером, проверить, что все в порядке, - она по-дружески потрепала меня по голове, и я не смогла не поморщиться от отвращения.
Эта женщина ничего мне не сделала. Она просто выполняла свою работу. Скорее всего, она даже помогала мне изо всех сил.
Но я уже ее ненавидела.
Перед тем, как уйти, мои охранники (второго, как оказалось, звали Том) пожелали мне спокойной ночи. А затем они встали в дверях квартиры, на страже – это я проверила, посмотрев в дверной глазок.
Мне нужно было лечь спать, но я даже подумать не могла о том, устроиться на кровати и просто уснуть. Я не знала, где Гарри, что с ним, что случилось в больнице, почему меня привезли сюда, могла ли я вообще верить тому, что мне сказали. В моей голове кружило столько мыслей, что сон казался невозможным.
Чтобы хоть как-то избавиться от энергии, наполнявшей тело, я решила осмотреть квартиру.
Широкими и быстрыми шагами я пересекла прихожую и попала в небольшую гостиную: кресло, кофейный столик, на месте телевизора – пустота.
Они что, не хотели, чтобы я знала новости? – подумала я, а затем отмела от себя эти мысли. Нет, дело явно не в этом. Просто в квартире не было телевизора. Такое случалось все чаще и чаще: зачем телевидение, если в том же телефоне есть бесконечное количество развлекательных материалов, правда?
Справа – холодильник, плита, разделочный столик и обеденный стол с двумя стульями.
За закрытой дверью слева располагалась комната с кроватью, шкафом и плотно зашторенным окном. Я не решилась из него выглядывать.
Я открыла шкаф и заглянула внутрь: на полках обнаружились две аккуратно сложенных пары спортивных штанов и три футболки. Все три – одноцветные, черные. На вешалках рядом располагалась рубашка и свитер.
День полз со скоростью улитки. Я заварила себе мятный чай и наблюдала за рассветом в не зашторенное окно гостиной.
Весь день я ждала, что кто-нибудь придет и подробно объяснит мне, что случилось. Предоставит мне убедительную версию произошедшего в больнице. Такую, чтобы я не волновалась за состояние Стайлса.
Никто не пришел.
Я некоторое время стояла, прижавшись ухом ко входной двери – я надеялась, что Мэттью и Том или сменившие их агенты будут обсуждать подробности дела, и я смогу что-то подслушать, сделать какие-либо выводы.
Этого не случилось. За исключением покашливания с лестничной клетки не доносилось ни звука.
Я не хотела есть, поэтому я не завтракала, не обедала и не ужинала. Я только сделала себе три чашки чая и две чашки кофе.
Отвлечься мне было не на что, и мою голову никак не покидали мысли о произошедшем. Я продолжала анализировать каждую секунду (а их, надо признаться, было не так уж и много: все произошло достаточно быстро), чтобы понять, что же именно произошло.
К обеду я поняла, что я была совсем не Шерлоком Холмсом. Во-первых, даже несмотря на все то, что приключилось со мной за последний год, я все еще обращала слишком мало внимания на детали. Во-вторых, даже принимая их во внимание я не могла сделать никакие выводы. Я была дизайнером. С логикой у меня не всегда было хорошо.
В квартире нашлось несколько книг: «Джейн Эйр», «Гордость и предубеждение», «Грозовой перевал». Я поджала губы, подумав, что с радостью бы провела время за чем-нибудь более современным.
Поскольку выбора у меня не было, я провела пару часов за чтением «Джейн Эйр», но я даже не понимала, что значили все эти написанные слова.
Когда я сделала заключение, что от моего чтения толку ноль, я пошла в спальню и легла на кровать. Некоторое время я просто смотрела на потолок, не зная, что мне делать.
Вернее: план-то у меня, конечно, был. Даже составленный за меня. Мне сказали ничего не предпринимать, жить в этой квартире и ждать дальнейшего распоряжения. Вот и все. Проще простого. Наверное.
Только вот я поняла, что мне совсем не нравилось бездействовать. То ли на меня так влияли расшатанные нервы, то ли меня перевоспитала жизнь с агентом ФБР под одной крышей – раньше я бы очень даже обрадовалась, если бы все сделали за меня.
Сейчас я просто хотела, чтобы со мной считались. Чтобы мне позволяли полноценно участвовать в том, частью чего я стала поневоле. Раз уж я все равно была здесь, глупо было просто пытаться подавить меня, правда?
Вероятно, в какой-то момент я все-таки отключилась, потому что организм не может так много нервничать и так мало отдыхать, потому что, когда я снова открыла глаза, гостиную освещало солнце (я не закрыла дверь между комнатами, а в спальне шторы так и не раскрыла из принципа) – вероятно, я пропустила вечерний визит Риты.
Из прихожей, кажется, подавались какие-то признаки жизни.
Я слезла с кровати, отметив, что у меня болели все мышцы.
- Винни? – послышался голос Лиама, и я резко бросилась в прихожую.