Когда Томлинсон посвящал меня в план, все казалось таким несложным. Явно легче, чем задача «спасти Гарри».
Сейчас я сомневалась в таком своем поспешном выводе.
Я не успела даже моргнуть, как Томлинсон одним ловким движением перемахнул на соседский балкон, развернулся и широко мне улыбнулся. Так, словно мы тут на пляже загорали, а не побег устраивали.
- Давай! – махнул рукой молодой человек, маня меня к себе.
- Ты чего такой веселый? – прикусила губу я, подходя к краю балкона и с сомнением смотря вниз. Идея все-таки у нас была донельзя отвратительной.
- А что? – хихикнул парень. – Тебе не весело?
Я тяжело вздохнула. Что ж, видимо, для Луи побеги от ФБР были лучшей частью жизни.
- Не бойся, - твердо произнес Томлинсон. – Расстояние небольшое. Просто перешагнуть. Я буду держать тебя за руку. Могу даже за обе.
Я нервно сглотнула и бросила еще один взгляд на Луи: точно ли я могла ему доверять? В конце концов, когда мы жили вместе, он раз за разом упорно показывал, что терпеть меня не может.
Он же не мог подставить меня сейчас, правда?
Ну, конечно, нет. Он составил слишком подробный и слишком сложный план, чтобы «просто подставить» меня. Я была уверена, что у Томлинсона были дела важнее.
А потом я снова вспомнила, что, в целом, мне и терять-то было нечего: мои родители погибли, я находилась в бегах, и в душе не ведала, когда это закончится. А даже когда (если?) закончится, я понятия не имела, какое будущее могло меня ожидать в мире, где у меня никого не осталось.
Гарри был единственным якорем. Он держал меня здесь.
И я должна была по меньшей мере попытаться помочь ему в тот момент, когда больше никто подавать руку спасения ему не собирался.
Так что я сделала глубокий вдох и выдох и, крепко держась за выступ стены, поставила первую ногу на бортик балкона.
Хорошо, что бортик был каменным – если бы архитекторы этого богом проклятого многоквартирного дома решили обойтись небольшими железными решеточками, я бы, скорее всего, пробыла акробатом не больше секунды. А живой – не больше двух.
- Молодец! – подбадривающе воскликнул Луи. Хотя восклицанием это назвать было сложно – мы на всякий случай разговаривали тихо, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Вдруг до ФБР с другой стороны дома ветром донесет наши слова?
Так что Луи воскликнул шепотом на максимальной разрешенной громкости.
- Давай, дело за малым осталось.
К первой ноге присоединилась вторая, и я все никак не решалась отвести взгляд от своих рук, вцепившихся в стену. Да так сильно, что костяшки побелели.
Хм, мне явно не мешало бы сделать маникюр – последний раз я красила ногти еще в Лондоне, и лак, конечно же, уже давно скололся, но, естественно, оставив небольшие клочки цвета на разных пальцах.
Ногти были длинными (я редко такие носила) и местами поломанными.
Я закрыла глаза: боже, о чем я только думаю?
Через мою голову паническим потоком проносились миллионы мыслей в секунду, так что, когда я, наконец, заставила себя перевести взгляд на Луи, времени между моими размышлениями о маникюре и возвращением в реальность прошло очень мало.
- Давай руку, - решительно скомандовал Томлинсон, протягивая мне свою ладонь, которая сейчас казалась этаким спасательным кругом.
У меня пропал дар речи, так что я просто утвердительно моргнула (я боялась, что от кивка потеряю равновесие).
Нужно было действовать быстро – да, ФБР, может, еще и не вступили обратно на пост и не смотрело за внутренним двором, но не стоило забывать, что в любой момент на прогулку могли выйти какие-нибудь мамочки или хозяева собачек. Как правило, мало кто обходил стороной человека, стоящего на кромке балкона.
Как правило, в таких ситуациях поднимали нешуточную суматоху.
Я оторвала дрожащую руку от стены и схватилась за Луи. Он подбадривающе и тепло улыбнулся.
Я сделала глубокий вдох и шагнула в его сторону, не смотря вниз. Потому что я боялась видеть то, что было там.
Так что я споткнулась об край соседского балкона и оглушительно взвизгнула, почувствовав, как вторая нога потеряла свою опору, а рука – стену.
В следующую секунду Луи изо всех сил потянул меня на себя, и я зажмурилась, готовясь встретить свою смерть.
Вместо смерти я встретилась с полом, на который мы грузно рухнули.
- Твою мать, - практически просвистела я, чувствуя, как сердце колотится так, словно готовится пробить грудную клетку.
- Что ж, в первый раз всегда что-то идет не так, - с серьезным видом заметил Луи. Мы лежали на полу балкона, и Томлинсон крепко меня обнимал. Я заметила, что он тоже дрожал.
А потом до меня дошла двусмысленность его фразы, и я громко захохотала.
Впервые за долгое время.
Этот смех, может, и был в какой-то степени истерическим, но зато я наконец показывала хоть какую-то позитивную эмоцию.
Луи посмотрел на меня и тоже захихикал.
Мы позволили себе всего лишь минуту такого «отдыха», а потом Луи достал из кармана ключ от балкона и впустил нас в квартиру.
Когда я переступила порог, мое тело все еще дрожало от всего пережитого. Правда, изначальный шок постепенно перетек в дикий прилив адреналина – сейчас мне казалось, что, раз я смогла совершить переход с балкона на балкон (хоть и не совсем удачный), то я теперь могла хоть горы свернуть.
Да, глупо. Но вот так работает человеческий мозг, что я могу поделать?..
Квартира была идентична той, в которой поселили меня, по планировке, но кардинально отличалась в атмосфере – если в моем «убежище» все было блеклым, безличным, таким, словно существовало просто «потому что», то соседская явно обладала хозяином.
Я находилась в гостиной, и вся мебель здесь была подобрана по стилю и цветовой гамме. Комната была выполнена в светлых тонах, из-за чего казалось, что здесь солнце светит ярче, чем в моей.
На стене справа висели полки, уставленные разными фигурками, ароматическими свечами и рамками с фотографиями. Я подошла ближе: на изображениях красовалась молодая девушка со своими друзьями, родителями и, кажется, парнем.
- Чья это квартира? – спросила я, задумчиво рассматривая такое уютное помещение. Я была бы совсем не против пожить здесь некоторое время. Желательно, в нормальной версии реальности.
- Если не ошибаюсь, - послышался голос Луи из комнаты, которая, судя по планировке моей квартиры, была спальней. – Ее зовут Ребекка.
Молодой человек вернулся в гостиную с большой спортивной сумкой и водрузил ее на кофейный столик.
- Ты ее убил? – в шутку поинтересовалась я, но мое сердце все равно начало биться сильнее и быстрее. Томлинсон и Стайлс были настолько непредсказуемыми, что я всерьез начинала переживать о том, куда делась настоящая хозяйка квартиры.
Луи смерил меня взглядом, полным осуждения с толикой жалости к моему слабому уму.
- За кого ты меня принимаешь? – наконец, выдал он.
- За бывшего уголовника, - честно и беспристрастно откликнулась я.
Луи поджал губы.
- Я сидел совсем не за это.
- Хорошо, - спокойно кивнула я. – Так что ты сделал с Ребеккой?
Луи фыркнул, расстегнул спортивную сумку (на мгновение я побоялась увидеть там какую-нибудь часть бывшей обитательницы квартиры, но быстро себя одернула) и выложил на кофейный столик пару джинсов, свитер, ботинки, светлый парик и целую косметичку.
- Я просто сказал ей, что я в городе, потому что хочу уладить кое-какие финансовые дела, что мне очень нужна квартира именно в этом районе, дал ей достаточно денег, чтобы убедить, и она сдала мне свое жилище в аренду на неделю.
- Вот так вот просто? – изумилась я, подходя ближе к своему «спасителю» и беря в руки парик – волосы были осветлены до такой степени, что не представляли никакой конкретный цвет.
- Ну, я же такой очаровательный, - надул губы Луи. – Конечно, она согласилась. Ты бы смогла мне отказать?
Я только закатила глаза в ответ, и Томлинсон прыснул.