– Этот шарф мне принес Майк на следующий день, насколько я помню.
– Не торопи события, Тиф. Всегда ты так, спешишь, не успев поймать саму суть, – он оставил ещё один поцелуй на моих губах и продолжил. – Я решил отнести этот шарф тебе домой. Всё равно мы жили поблизости. После школы я даже зашел к тебе. Двери каким-то образом были открыты. Я окликнул твою мать, но она мне не ответила. Сперва подумал, что никого не было дома, ведь никто не отвечал. Хотя, это казалось чертовски странно, что двери были открыты, но всё же… Лишь затем я услышал наверху громко грохающую музыку. Совсем как сегодня. Я поднялся на второй этаж. З-за дверей твоей комнаты я услышал эту песню. Видимо, дела были совсем плохи, если ты начала её слушать. Я не осмелился постучать в твои двери и отдать шарф, поэтому вернулся домой, нашел эту песню и слушал её весь вечер. Мне было так грустно. Я смотрел на твой шарф, переводя взгляд к окну. Я видел, как ты плакала и тогда я, наверное, впервые почувствовал свою вину за то, что тогда бросил тебя. Прости, я мог исправить всё ещё раньше, но гордость не позволяли мне сделать это. На следующий день, я просто отдал шарф твоему другу и попросил его не говорить, что он был у меня. Вот так эта песня стала моей любимой.
Мы оба замолчали. Музыка закончилась, и мы остановились. Я опустила глаза. С одной стороны, это было так трогательно, а с другой эти воспоминания начали снова душить меня за горло. Я опустила глаза вниз. Я по-прежнему не обижалась, и во мне не было ни капли ненависти к парню, который заставлял меня умирать каждый день и который в тоже время сумел вернуть меня к жизни.
– Тиффани, – его пальцы коснулись моего подбородка. Винстон поднял мою голову, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. – Ты хотела умереть молодой из-за меня? Почему ты хотела умереть уже тогда?
Глава 22
Как бы странно не звучало, но с того момента Винстон был во всем, чтобы я не делала. Я могла читать книгу, говорить с мамой, играть с Долли, мыть посуду, делать уроки, совершать покупки и всё время думала о Винстоне Саммере.
Я так сильно любила его, что моя любовь медленно превращалась в сумасшествие. Когда я видела его, то не могла удержаться от того, чтобы не поцеловать его. Хотела тут же взять за руку и не отпускать. Всегда сжимала его ладонь так крепко, будто кто-то мог забрать Винстона у меня. Может, уже тогда я предчувствовала.
Теперь я чувствую, будто порой мне не хватает прежней жизни, какой она была в последние недели перед выпускным. Кажется, я сплю, ведь всё так сильно изменилось с того времени. Каждый день я проводила со своими друзьями и парнем (как же это чертовски круто звучит), и даже не находила свободной минуты для того, чтобы включить Нетфликс или поговорить по душам с Долли. Мне вроде и не хватало этого, но с другой стороны я не хотела к этому возвращаться. Решила оставить угрюмость в прошлом, о котором стоило напрочь забыть.
Оставалась всего одна неделя до выпускного. Казалось, я о своем выпускном не волновалась так сильно, как об выпускном Винстона. На собственный у меня оставалось право не приходить.
Мы с Майком валялись на кровати в моей комнате. Он заехал за мной, поскольку мы должны были пойти на последнюю в том году игру нашей школьной команды с другой. В этот раз к нам должны были приехать участники из другого города (честное слово, не припомню уже из какого). Перед этим мы должны были сходить куда-то перекусить, но вместо этого два часа валялись на кровати и молчали, перекидываясь короткими отрывчатыми фразами время от времени.
– Ты так и не показала мне платье, – внезапно сказал Майк. Он приподнялся на локтях и навис надо мной, сверля упрямым взглядом, что не стал бы терпеть возражений.
– Прекрати! – я закрыла лицо руками, чтобы избежать зрительной манипуляции. – Оно ужасно, – промычала я.
– Думаю, меня ты уже точно не удивишь, – я почувствовала, как кровать прогнулась под весом парня, когда он поднялся с неё. Я всё ещё закрывала руками лицом, будто это могло спасти от Майка, который скрипнул дверцами шкафа, вынудив меня, в конце концов, подскочить с места. Я подбежала к шкафу и резко захлопнула дверь, ударив Майка по пальцам.
– Какого чёрта ты делаешь?! – он начал громко кричать. Указательный палец пострадал больше всех, покраснев, из-за чего я начала дуть на него. Это навряд ли во многом спасало от боли, но мы с Майком стояли, как два идиота, посредине комнаты и дули на его палец. – Дура, принеси лёд, – наконец, сказал парень, после чего продолжил дуть на свой чёртов палец.