Выдохнув с облегчением, снова упала на подушку. Лежала с открытыми глазами и смотрела на потолок. Широкая улыбка появлялась на лице вместе с осознанием того, что сегодня мой день рождения.
Полночи проговорила по телефону с Винстоном. Где-то в половину первого, мы опомнились, что уже успел начаться последний день лета и мой день рождения. Винстон поздравил меня, и я была рада, что он был первым, кто сделал это. Хоть его не было рядом, но я была счастлива даже просто слышать его голос, который неустанно повторял слова любви, которые у меня не было оснований поддавать сомнениям.
Винстон сказал, что оставил подарок у моей матери и что как только я проснусь, то получу его. Мысль о подарке заставила меня соскочить с постели в ту же секунду, что он должен был предусмотреть. В этот особенный день я не собиралась ждать. Хотела разбудить маму и выклянчить сразу все подарки, не дожидаясь праздничного ужина, но всё равно пришлось ждать до утра.
Я, буквально, прыгала от нетерпения увидеть «особенный» подарок Винстона. Проснувшись, перепрыгнула две последние ступеньки лестницы и побежала прямиком в мамину спальню. Её постель была не заправлена, и её там тоже не было. Затем побежала на кухню, где пришлось притормозить у дверей, стоило заметить маму, которая сидела за столом и плакала.
– Мам? – окликнула её. Стоило матери услышать мой голос, как она, кажется, ещё сильнее расплакалась. – Надеюсь, ты не достала мой детский альбом с фотографиями? – усмехнулась, пытаясь глупой шуткой разрядить обстановку.
– Тиффани, присядь, пожалуйста, – мама не поднимала на меня глаз, и это не казалось смешным. Я послушала её, и, не делая резких движений, села на стул напротив неё. Одними губами она шептала «Боже мой, я не могу», и едва я смогла распознать сказанное, как сердце сжалось в тиски. Я затаила дыхание. Не зная, что она собиралась сказать, я чувствовала, будто мне преждевременно было не по себе.
– Мам, что случилось? – спросила, не в силах больше ждать, пока она соберется с мыслями.
– Сегодня ночью. Винстон… Он умер, – она подняла на меня глаза, и похоже было, что совсем не шутила.
– Что? Я с ним говорила только сегодня ночью, – на лице появилась слабая улыбка. «Она точно шутит. Этого же не может быть» – думала про себя. Я даже и не заметила, как по щеке пробежала слеза, когда мама начала отрицательно мотать головой.
– Нет! Он не умер! Мам, я сейчас позвоню ему, – я резко поднялась с места и сломя ноги понеслась в свою комнату за телефоном.
Руки тряслись, когда я держала мобильный возле уха, с силой сжимая его во вспотевшей ладони. Длинные гудки сводили с ума. Это не могло быть правдой. Я говорила с ним той ночью, и это точно был не сон! Я продолжала набирать номер парня раз за разом, а затем руки просто обессилено упали вниз. Слёзы наперегонки бежали вниз по щекам, когда я сжала телефон в ладони ещё крепче и что есть силы бросила его в стену. Он разбился в дребезги. Я тоже.
Издалека послышались тихие приближающиеся шаги. Мама остановилась у двери. Я заметила, как ей было тяжело стоять, из-за чего она опиралась о дверной косяк.
– У него же не было проблем со здоровьем, – неуверенно произнесла, упав на край кровати и подняв на маму полные отчаянья и недоумения глаза, что продолжали блестеть от слез.
– Сегодня в четыре утра сосед Винстона по комнате позвонил миссис Саммер и сказал, что Винстона отвезли больницу. Он сказал, что тот просто перестал дышать и…
– Он во сне считает каждый вдох и выдох Винстона? – кровь кипела в моих жилах и весь гнев я выливала на маму, которой и без того было тяжело всё это рассказывать. Она требовала утешения не в меньшей мере, чем я, но из эгоистичных соображений я не могла об этом подумать.
– Он сказал, что делал всю ночь доклад, а потом Винстон издал непонятный звук и просто перестал дышать, – продолжила мама. Каждое её слово проходило под кожей подобно острому лезвию большого кухонного ножа. – Он вызвал скорую и позвонил миссис Саммер. Они с мистером Саммером купили билет на самолет и вылетели утренним рейсом. Буквально, полчаса назад она позвонила и сказала, что… Он умер.
Я что есть силы сжимала одну ладонь в другой, оставляя на коже следы от ногтей, что причиняло боль, но не большую, чем произнесенные матерью слова. С одной стороны, я до конца не осознавала, что случилось. Это было сложно, ведь ещё ночью я слышала его голос, смеялась вместе с ним и признавалась ему в любви, а теперь… Что мне вообще оставалось делать теперь?
– Это твой подарок от…. него, – мама протянула мне маленькую синюю коробочку, обернутую серебряной лентой, под которой лежал ещё и запечатанный конверт. Я подняла ошарашенный взгляд на маму. Руки дрожали, когда я забирала у неё то, о чем он с таким восторгом рассказывал мне всего несколько часов назад.