- Я бы хотел, чтобы ты была на её месте, - сказал Винстон, на секунду повернув голову, чтобы посмотреть на реакцию девушки. Она улыбнулась. Её эго было польщено.
- Ты же знаешь, что я всё равно не смогла бы поехать. Я должна готовить зал к осеннему балу. Надеюсь, ты успеешь вернуться к тому времени? – Бренда уже расслабилась. Повернув к себе зеркало, она начала подкрашивать губы.
- Да, - неуверенно проговорил Винстон.
Когда они с Брендой сидели в кафе, ели пиццу, и девушка во всех красках рассказывала ему о прошедшем дне, он не слушал её. На несколько минут парень задумался о том, что жизнь без Бренды существовала, и эта жизнь была гораздо веселее. С ней всё было одно и тоже. Раньше он мог лишь мечтать о постоянстве, а сейчас для него это было сродни приговора. Каждое движение Бренды он мог предусмотреть. Это стало таким обыденным и скучным. Утром поцелуи, в школе, на улице. Его жизнь превратилась в приторно сладкую мелодраму. Иногда ему просто не хватало некого разнообразия. Винстон хотел, чтобы каждый день отличался от предыдущего не только сменой планов в списке, но и сменой поведения, места проведения времени. Его мысли были такими призрачными и прозрачными, но это было то, чего он хотел.
- Давай, завтра пойдем в парк аттракционов, - внезапно сказал Винстон, прервав чувственную речь Бренды о том, как она накрасила только один глаз и едва не вышла в таком виде из дома. Действительно, очень увлекательная история. Я бы с удовольствием послушала, будь я где-то поблизости. А ещё послушала бы её бесконечное вранье о том, как она до смерти верна Винстону. Жаль только, что сказки я любила лишь в детстве. Сейчас меня от них подташнивает.
- Завтра день Благодарения. Мы собираемся всей семьей. Я буду помогать маме готовить праздничный обед, - Бренда опустила глаза вниз. Явный признак вранья, но Винстон не обратил на это внимания. Он просто был разочарован.
- Да, прости, я забыл, - Винстон улыбнулся своей фальшивой улыбкой.
Свет в комнате напротив зажегся поздно вечером. Я закрыла шторы сразу же. Меня мучали угрызения совести. Я была единственной, кто знал правду. Почему именно я? Девчонка с не весьма хорошей репутацией, которая пряталась в тени своего популярного дружка. Да кто мне вообще поверит?
Долли скребся когтями о мою дверь. Где-то сквозь этот звук я расслышала приближающиеся шаги. Мама. Как всегда не вовремя. Тихий стук в двери (для приличия). И не дождавшись моего отрицательного ответа, она вошла в комнату.
- Тиффани, ты в порядке?
Забавный вопрос. Я даже не знала, что ответить. Правда звучала бы так – «Мам, парень, которого я без памяти люблю, любит другую девушку, а она ему изменяет. И, в общем, я побаиваюсь, что если я расскажу ему правду, то он возненавидит меня и все дела…». Но ложь прозвучала так:
- Просто устала.
Мама села на край моей кровати и начала гладить мои волосы. Долли запрыгнул и лег у моих ног. Мы просто лежали молча. Наверное, многие родители считают проблемой то, что с ребенком нет, о чем поговорить, но нам с мамой всегда было о чем помолчать.
- Я еду на олимпиаду в Вашингтон. В пятницу, - тихо произнесла я. Пятница должна была наступить послезавтра и для нормального родителя такое заявление стало бы шоком. Но у меня вроде как не только необычная жизнь. Как приложение, необычные друзья, необычная семья. Это, в принципе, и есть составляющие моей жизни.
- Я тобой горжусь, - мама поцеловала меня нежно в лоб.
Только, наверное, если бы она всё знала обо мне, то вряд ли гордилась бы мной.
Глава 7
Каждый День благодарения в семье Саммер был особенным. Впрочем и в том году он не отличался меньшей праздностью. Когда электронные часы на столе Винстона запищали, показывая семь утра, он едва нашел в себе силы, чтобы открыть глаза. Парень принялся стучать ладонью по устройству, чтобы выключить его, но это было напрасно. В конце концов, он просто бросил их в стену, когда их трезвон стал невыносимым. Скорее всего, будильник получил бы помилование, если бы это не был выходной. Но, видимо, именно в тот день ему сами звезды предсказали умереть. Когда Винстон к тому же вспомнил о том, что это был день Благодарения, то тяжело вздохнул, не предвещая ничего хорошего. Но делал он это вовсе не из-за того, что не любил национальный праздник, а лишь из-за того, что впереди его ждал весьма суетливый день. По крайней мере, первая его половина.
Когда он нехотя покинул свою комнаты, то услышал внизу знакомую мелодию. Песня «Calendar Girl» Нейла Седака играла на всю мощь. Любимая песня миссис Саммер была уже явно не только её песней, а песней этого дня, что неизменно задавала ему тон. Каждый год она включала её, пока готовила на кухне фирменную индейку по рецепту своей бабушки. Вивьен крутилась возле неё, пританцовывая в маленьком измазанном фартушке. На её румяных нежных щечках виднелись следы от муки. Словно боевая раскраска, лицо миссис Саммер тоже оказалось запятнаным.