Оказавшись внутри церкви, я застыла, словно статуя, в изумлении. В детстве мы с отцом едва ли не каждое воскресенье приходили на службу, но после смерти тёти Линды, папа перестал верить в Бога. Не то, чтобы он говорил мне об этом, но я пришла к этому выводу самостоятельно. Когда умирает близкий тебе человек, ты перестаешь верить не только в Бога, но и во всё остальное, перестаешь любить и надеяться. На некоторое время, перестаешь быть человеком. Я не переживала подобного тогда, но знаю об этом теперь.
Пустые лавки, красивые картины, что украшали стены, сладкий запах ладана. Здесь оказалось прохладней, чем снаружи. Я всегда полагала, что в Божьем доме должно было быть тепло. Но, когда там было пусто, то и холод появлялся от самих изображений святых, которым, вероятно, было немного одиноко.
В дальнем углу я заметила маленькую шторку из вельвета. Уверенна, эта комнатка пустовала также, как и весь зал. Под пристальным сопровождением сотни нарисованных глаз я прошла туда. Отодвинув шторку, я заметила железную решетку, за которой была ещё одна комната. Её я не видела, потому что вид на неё был скрыт плотной тканью. Как порой окна Винстона были скрыты шторами от моего взора.
- Святой отец, вы меня слышите? – я была уверенна, что обращалась к пустоте, потому что ответа не последовало. Я должна была выговориться хотя бы пустоте, что пряталась за вельветовой шторой.
- Не хочу рассказывать о том, как много я грешила и прочее. Нет, я вовсе не святая и знаю обо всех своих ошибках, но сейчас мне просто важно сказать хотя бы кому-то то, о чем знаю. Мне просто нужен совет, - я на секунду притихла, будто бы пропуская фразу, что могла бы прозвучать от оппонента и лишь тогда продолжила. - Я люблю одного парня. У него есть девушка, поэтому это ведь типа грех любить того, кто уже занят, да? Но я не могу подавить в себе это чувство! Я люблю его больше, чем она. Клянусь вам, что она и половины не знает о нем, сколько знаю я, потому что я люблю его. Он ничего не чувствует ко мне, но любит свою девушку больше жизни. А она… Она изменяет ему. Это же тоже грех, правда? Наверное, ещё больше, чем мой. Я хочу рассказать Винстону о том, что Бренда изменяет ему. Боже, ещё и с кем? – я горько усмехнулась. – С мистером Миллером. И я так боюсь рассказать ему об этом! Боже, мне нужна помощь. Что мне делать? – я глубоко вздохнула. Ещё около минуты сидела, будто бы ожидая ответа, но когда вспомнила, что вела разговор с пустотой, то стала с места и уже хотела уходить.
- Время всё расставит по своим местам, - послышался голос по ту сторону железной решетки. Я открыла рот в изумлении, будто со мной говорило привидение.
- Я должна молчать? – неуверенным дрожащим от испуга голосом спросила я.
- Ты должна делать то, что считаешь правильным.
Я снова стояла молча, раскрыв рот, как тупица. Наверное, можно было подумать, что я задумалась над этими мудрыми словами, но на самом деле у меня был ступор. Если минуту назад я чувствовала облегчение от того, что, наконец, смогла выговориться, то теперь снова была озадачена тем, что же всё же стоит делать.
Забыв поблагодарить священника (или кто там вообще сидел по ту сторону), я вышла из здания. Я и сама не заметила, как несколько слезинок пробежало по щекам, но почувствовав их быстро утерла и улыбнулась, будто бы самой себе. Долли послушно ждал меня на своем месте. Я поблагодарила его за терпение. Это был, как никак, День благодарения.
Дома ко времени, когда я вернулась, стол уже был по-праздничному накрыт. Суета в доме стихла. Посредине большого стола расположилась огромная индейка. Мы сели трое и принялись молиться, прежде чем начать есть. Наверняка, читатель мог предположить, что третьим за столом сидел папа, ведь я так много уже успела рассказать о нем, но удивлю (а может, и нет)заверив в том, что третьим за столом сидел Долли. На каждый день Благодарения мама ставила и ему мисочку на стол, объясняя это тем, что всё же он тоже был членом семьи. В принципе, я и не возражала. Как никак именно Долли слушает мои бесконечные рассказы о том, как я любила Винстона Саммера.
Отец оставил нас, когда мне было всего восемь. Сказал, что полюбил другую женщину и смотался вместе с ней в Орегону. Это событие немного всколыхнуло маму, не говоря уже обо мне. На прощанье папа сказал, что оставлял не меня, лишь мать, за что она прямо при мне послала его к чёрту. Я бы рассказала читателю вдобавок неимоверно трагическую историю о том, как страдала эта женщина, но, кажется, что её ничто не могло сломить. На следующий же день после ухода отца она купила собаку. Долли. Своего рода месть, ведь у отца была жуткая аллергия на собак. С тех пор, Долли стал не просто нашим домашним питомцем, а членом семьи.