- Тиф, ты снова плачешь? – его рука уже лежала на дверной ручке, и в любую минуту он готов был повернуть её.
- Нет, - шмыгая носом, проговорила я. Глотая комок обиды и, в общем-то, очередного разочарования в себе, я пыталась перестать реветь и усугублять ситуацию ещё больше.
Парень тяжело вздохнул, а затем я почувствовала, как кровать вновь прогнулась под его весом. Он потянул одеяло на себя и подвинул меня на другой край кровати.
- Прости, привык спать справа, - сказал Винстон и обернулся лицом ко мне. Парень почему-то улыбался, а я пыталась перестать плакать. – Я не уйду, пока ты не перестанешь плакать, - вполне серьёзным голосом заявил он.
- Тогда я не перестану никогда, - подобная глупость вырвалась из моего рта. Какой же глупой нужно было быть, чтобы испортить всё ещё больше. Я сжала губы и прикусила язык, когда поняла, что не должна была говорить то, что уже было сказано.
- Ладно, но когда я тебе надоем, и ты будешь умолять, чтобы я тебя оставил, я этого всё равно не сделаю, - ещё одна улыбка. Один уголок губ выше другого. Хотелось плакать лишь от его совершенства.
- Ладно, - улыбнулась в ответ, после чего повернулась к нему спиной. Улыбка сразу поникла. Меня поглотил интерес, говорил ли Бренде такие же слова? Хотя, о чем шла речь? Ему ведь просто снова стало жаль меня, и Винстон пытаелся по-дружески развеселить меня. А я настоящая эгоистка, которая думала лишь о том, чтобы в этих словах был тот смысл, который я хотела понимать.
- Спокойной ночи, Тиф, - сказал Винстон, прервав разрывающие голову мысли.
- Ненавижу, когда меня называют тифом, - ответила я, снова проявив свою эгоистичную натуру. Господи, я хотя бы когда-то начну думать прежде, чем говорить?
- О чем это ты, Тиф? Тебе не нравится, когда тебя так называют, Тиф? Кто тебя так называет, Тиф? – словно надоедливый говорящий попугай, затараторил он. Я улыбнулась, потому что узнала в нем старого Винстона. И настоящий Винстон Саммер – это не идеальный парень-футболист, «король» среди старшеклассников и парень дочери священника, а простой парень, который любил ромашки, кантри и лето.
- Спокойной ночи, - сказала я, прежде, чем мы оба умолкли.
Я уснула быстрее Винстона. Некоторое время он был озадачен тем, что, во-первых, он поцеловал не свою девушку, во-вторых, ему это понравилось. Её глаза были испуганы и покрасневшие от слёз. Было совсем темно, но парень успел заметить это. И её губы были такими мягкими, приятными. Его словно магнитом тянуло к ним снова.
Он легонько притронулся к моему плечу и шепотом позвал по имени, чтобы убедится в том, что я спала. Наверное, по моему громкому сопению можно было это узнать. Винстон тихо поднялся с кровати и пошел к двери. Вернувшись в свою комнату, где было несколько прохладней, он взял телефон и набрал номер Бренды. Ему нужно было услышать её голос, чтобы вернутся в реальность и не потерять себя. Он позвонил ей для того, чтобы отвлечь себя от мысли о другой, что спала всего лишь за стеной.
- Винстон? Какого чёрта ты звонишь так поздно? Сейчас три часа ночи! – сонный, но немало сердитый голос Бренды заставил его улыбнуться.
- Просто хотел сказать тебе, что скучаю и люблю, - сказал парень, будто бы для себя, чтобы не забыть.
- Винстон, я это знаю и без того. Ты не должен был говорить мне об этом в три часа ночи, - уже немного мягче произнесла девушка. Он услышал, как двери в её комнату открылись. – Прости, мне нужно отключатся. Пока, - в спешке проговорила Бренда и первой сбросила вызов.
В последнее время её поведение становилось всё более странным, но Винстон решил оставить мысли об этом на потом, когда вернется в город.
Положив телефон обратно на тумбочку, парень призадумался о том, стоило ли возвращаться ко мне, потому что желание почувствовать мои губы на своих так и не пропало, и это в некой степени пугало парня.
Внизу горел свет, и Винстон решил сменить маршрут. Ему самому было сложно объяснить мотивацию своих действий, но он просто пошел вниз. Свет горел на кухне. За семейным столом сидел всего один. Бутылка с бурбоном была наполовину опустошена, как и его душа. Разве что только душа была опустошена полностью.
- Здравствуйте, мистер Моррис, - несколько нахально и смело произнес Винстон, усевшись напротив. Парень не стал скрывать жалости в глазах, не отводя их от мужчины. За этим взглядом можно было опознать и презрение.
- Как себя чувствует Тиффани? – спросил Билл, подняв голову. Забрав волосы назад, он устремил глаза на парня. Под его строгим взглядом он чувствовал себя провинившемся ребенком.