В последнее время я всё больше чувствовала потребность в чьей-либо поддержке. Выбор слушателя был в принципе не таким уж и большим – мама или Майк. Если бы я рассказала обо всем, что меня волновало, маме она незамедлительно набрала бы номер психиатрической клиники и отправила меня на реабилитацию где-то на полгода, не поскупившись в деньгах. Майк – хоть и не был человеком, которому я могла доверять на все сто процентов, но так уж случилось, что он был моим единственным другом, так что особо выбора не было.
– О чем нам стоит поговорить? – спросила я. Нам с Винстоном на самом деле было о чем поговорить, но у меня не было представления, как это сделать и было ли это уместно именно тогда, когда мы оба были на грани.
– Сегодня у Мелиссы будет вечеринка в честь вчерашнего выигрыша. Винстон в любом случае будет там, там вы можете и поговорить, – спокойно продолжал Майкл, так и не ответив на вопрос. Я громко рассмеялась. Тоесть, всё было вот так вот просто. У меня не было и малейших соображений о том, о чем нам стоило говорить и нужно ли Винстону это в той же мере, что и мне, но Майк не учитывал этого, предлагая подобное решение проблемы. Долли повел ухом, словно и его это заявление немало возмутило.
– Я не об этом. Винстон живет в соседнем доме, если бы я могла подобрать слова, то смогла бы с ним поговорить уже давно. И к тому же… У Мелиссы? Ты смеешься надо мной? Она же ненавидит меня.
– Зная тебя, то даже если бы он жил с тобой в одном доме, в соседней комнате, ты не смогла бы подойти к нему первой. Давай, ты придешь, зайдешь в любую комнату и будешь ждать Винстона. Я скажу ему, где ты, и вы нормально поговорите, – продолжал Майк, когда я пыталась представить эту картину. Я одна в просторной комнате. Стою у окна, когда дверь в комнату со скрипом отворяется. Винстон двигается тихо, не разрезая тишину ни единым звуком. Чувствую, как он приближается всё ближе и ближе. Сердце стучит в такт каждого его шага, каждый из которых я чувствую. Его руки ложатся на мою талию. Винстон поворачивает меня к себе. И вместо того, чтобы выяснять отношения просто страстно целует меня в губы. Затем мы медленно двигаемся к кровати, не прерывая поцелуя…
– Тиффани, ты меня слышишь? – голос Майка прервал наш с Винстоном секс. Воображаемый, но всё же секс.
– Да, слышу, – быстро ответила я. – Не знаю. Я, наверное, не смогу прийти. Ещё так много уроков, – я кинула взгляд на рюкзак, который ещё даже не открывала.
– Ладно, я заеду за тобой в половину десятого, – сказал Майк и сразу же бросил трубку, чтобы не слышать больше мои глупые отговорки. Поэтому не пришлось ничего делать кроме, как смириться с положением дел. С одной стороны, я так сильно хотела увидеть Винстона, прикоснуться к нему, увидеть в его глазах нежность и поддержку, которую видела во время того, как мы впервые поцеловались или заблудились в том чёртовом городе. Но с другой стороны мне было безумно страшно. Я боялась быть вновь отвергнутой Винстоном. Ему ничего не стоило разбить моё сердце снова. И, наверное, страх всё же был сильнее желания.
Перестала гладить Долли и поднялась с кровати, для чего потребовалось немало сил. Всё же быть ленивой порой бывает утомительно. Собака сразу же спрыгивает и следует за мной вниз. Мама в гостиной смотрела «Отчаянных домохозяек». Кажется, она пересматривала их уже в седьмой раз. И в этот раз я бы с радостью предпочла присоединиться к ней, чем пойти на поводу у Майка.
– Мам, у меня в школе творческий проект… по искусству. Можно, сегодня я переночую у Майка? – я стала перед ней, закрыв собой экран, чем привлекла её внимание.
– Ты встречаешься с Майком? – мама, похоже, решила включить режим строгого родителя, который знал всё о жизни своего ребенка-подростка. У неё это почти получалось. Сложив руки на груди, она буквально сверлила меня пронзительным взглядом, но я-то знала, что она просто блефовала.
– Конечно. Не дашь мне взаймы деньги на презервативы, раз уж ты обо всем узнала? – ответила я, приняв правила её игры. Мама улыбнулась. Я уже рассказывала читателю о наших особенных отношениях? Надеюсь, что да, потому что, на самом деле, об этом можно очень много писать, а я спешу рассказать самое интересное (только если читатель, конечно, всё ещё не уснул на половине истории или не закинул её, так как разочаровался во мне дальше не куда).