Я разбила в отчаяние зеркало (да простит меня Майк) и снова начала плакать. Не обошлось всё же без слёз. Упав на колени, громко закричала. Было слишком больно. Этой боли было слишком тесно в моем теле. Я отчаянно хотела выпустить, освободив себя от неё плена, но она глубоко укоренилась, поражая меня своей остротой всё сильнее.
Поднявшись на ватных ногах с холодного кафеля, я облокотилась на бортики просторной ванной. Сбросила с себя всю одежду, но тесно было даже в собственной коже. Больно. Я провела легонько пальцами по шраму над ключицей, утонув в воспоминании, как он целовал меня в ключицы в ту ночь. Прикоснулась к шее, которую он покрывал беспрерывными поцелуями. Провела по талии вниз, где его руки скользили то вверх, то вниз, развлекая моё воображение. Его грубая хватка заставляла меня чувствовать себя птицей в клетке. И всё же это не стоило напрасных терзаний.
Я медленно с головой погрузилась в воду. Впервые за долгое время ощутила тепло, что разлилось по всему телу. С головой нырнула под воду. Попыталась открыть глаза, но ничего не было видно. Воздуха становилось всё меньше, как и тогда, когда он сказал, что ему плевать на меня. И моё тело размякло, когда корсет из его рук отпустил меня. Я задыхалась. Желание утонуть было сильным, но я подняла голову и стала ловить ртом воздух.Внезапный шорох за закрытой дверью, заставил меня насторожить уши и отвлечься.
– Тиф! – кто-то что было силы бил по дверям с такой силой, что нарушил тишину, в которую я окунулась. Я ударилась головой о бортик ванной, и в глазах всё вдруг помутнело.
– Тиффани! – ещё один мощный удар кулаком об дверь. В прежде незнакомом голосе, я успела распознать Винстона. Голова вдруг начала раскалываться на части. Я теряла себя в реальности.
– Как ты здесь оказался? – мой голос дрожал, и я не могла этого изменить, хоть и я стала забывать, кем был этот «ты», пока снова не вспоминала.
– Задние двери были открыты, – ответил парень несколько спокойнее. – Тиффани, открой, пожалуйста, двери. Тиффани, ничего не делай, пожалуйста.
– С чего ты взял, что я могу себе что-то сделать? – я не смогла сдержаться от хохота.
– Я знаю тебя, Тиффани. Больше, чем ты можешь подумать. Поэтому открой двери, пожалуйста, – он был таким серьезным, что смешило только сильнее. В то же время голова раскалывалась пополам.
– Уйди! – крикнула ему сквозь смех, который не могла никак остановить.
– Это моя вина, Тиф! Пожалуйста, не делай ничего! Я люблю тебя, Тиф, – он снова, что есть силы ударил по дверям. Глупый Винни, завтра его руки будут в ссадинах. Стоило ли оно того?
Продолжив давиться смехом, я откинула голову назад. Становилось неимоверно холодно. Перед глазами внезапно потемнело. Я продолжала слышать, как Винстон стучал в двери, выбивая их из петель, и кричал, что любит меня.
Поздно. Так поздно, что в душе совсем потемнело.
Глава 16
Я осталась жива, к счастью или к сожалению. Хотя к смерти, как оказалось, я была действительно близка, что ужаснуло меня не меньше, чем мою бедную перепуганную мать, лицо которой было первым, которое я увидела после пробуждения. У меня была передозировка, что, наверное, стоило учесть, когда я вдохнула сразу две дорожки, не подумав о том, что этого может оказаться слишком много для человека, которому ранее не приходилось принимать даже самых легких наркотиков. Я, как обычно, не подумала, чем никого не удивила. Я думала лишь о том, что хотела забыть Винстона, потерять себя, выпасть на время из жизни. Закончилось это плохо, ведь иначе со мной не могло быть, ведь я была законченной неудачницей, не способная даже принять чёртовы наркотики.
Не помню первые дни после пробуждения. Пытаюсь вспомнить хоть что-то, но вижу перед глазами лишь чёрный экран. Это сложно объяснить, но иногда, кажется, будто дни, проведенные в больнице, были просто страшным сном, который мне хотелось бы забыть, но те въелись в память, став ложкой дегтя, что я собственноручно добавила. Мне было жутко стыдно и неловко за содеянное. И если бы я могла повернуть время вспять, то наверняка не совершила бы эту глупость дважды, потому что Винстон не заслуживал этого, как бы сильно я его не любила. Я не должна была принимать наркотиков, как не должен делать и любой другой. И даже ты, дорогой читатель.
С этого момента мой рассказ может быть неточным, так как о первых днях в больнице мне рассказала мама, будучи любезной в том, чтобы не держать на меня зла за всё, что я заставила её пережить. Она рассказала, что Винстон позвонил ей посреди ночи. Прежде парень отвез меня в больницу, выбив двери в ванную комнату дома Майка, за что я безмерно сожалела перед другом. Мама сказала, что сильно испугалась, в чем её нельзя было винить. В больнице мама встретила Винстона и сразу же устроила ему допрос. Он не стал врать (что делал несколько часов перед этим, заверяя Мелиссу в своей искренней и непоколебимой любви к Бренде) и сказал моей матери, будто я пыталась покончить жизнь самоубийством, чем взволновал её ещё сильнее. Всё ещё страшно представлять, что почувствовала она в тот момент. В момент, когда её ребенок просто решил умереть, убив тем самым и её саму. Момент, что был настолько ужасающим, сколько и трагичным в её жизни. И всё же моё нелепое объяснения собственных побуждений успокоили её, хоть в то же время ещё раз позволили убедиться, насколько глупой была её дочь.