И, наконец, старшая школа. Думаю, читателю не стоит начинать повествование с самого начала, потому что прежде я была достаточно щепетильна к деталям, которые во второй раз могу рискнуть пропустить. Надеюсь, во время чтения этой истории и в первый раз, читатель не уснул. Если это так, то я, правда, ценю это. Но мистер Бингли всё же стал первым, кому я рассказала всю историю во всех красках. И по её окончания я расплакалась. Ведь я рассказала о Винстоне, встрече с отцом, Эшли, Бренде и Мелиссе. Как же много всего произошло со мной всего за полгода. Это было ужасно. Всё время я смеялась и шутила, а теперь просто сидела сломленная и продолжала едва не кричать одну и ту же фразу:
– Мне просто было жаль тебя, – с этих слов всё началось и в то же время всё закончилось. – Мне плевать на неё.
Я даже рассказала Бингли о том, как дала Винстону второй шанс. Сперва он отрицательно качал головой, словно отрицал каждое моё слово, что было само по себе абсурдным. А затем и вовсе устремил взгляд куда-то сквозь меня, что заставило меня задуматься о том, не наболтала ли я лишнего, что хотела бы оставить при себе, и что выдавало моё сумасшествие.
– Ты всё правильно сделала, – задумчиво произнес мужчина, обратив наконец-то своё внимание на меня.
– То есть? – я смотрела на него в недоумении (похожее выражение лица у меня было по жизни). – Разве после всего, что я рассказала, Вы всё ещё думаете, что Винстон позитивный герой этой истории?
– Ты дала шанс не только ему, но и себе, в первую очередь. Что бы не сделал Винстон, ты всё равно продолжаешь любить его. В любом случае, я не думаю, что он когда-либо забывал о тебе. У всех людей есть способность таить обиду, порожденную гордостью. Винстон допустил эту ошибку, чем задел тебя, чего совсем не имел в виду, – всё ещё пребывая в задумчивости, ответил мужчина. В прочем, в его словах был смысл, который мог постигнуть даже мой недалекий ум.
– Простите, можно, я сегодня не пойду на тренинг? – попросила я. Бингли молча кивнул головой, отвернувшись от меня. Он выглядел странно. Погруженный в свои мысли, мужчина пугал меня. Я не понимала, было ли уместным попрощаться и уйти или стоило ждать чего-то ещё?
– Скажи, Тиффани, ты простила Винстона на самом деле или тебя всё ещё грызет обида? – вопрос Бингли застал меня врасплох.
– Мне не за что его прощать. Всё время он врал и притворялся, – ответила я, хотя даже не была уверенна в собственных словах. Когда я вспоминаю взгляд парня, которым он смотрел на меня, вымаливая ещё один шанс, у меня не оставалось сомнений, что я ему не безразлична. Но когда мой мозг прошибало от громкости его твердого голоса, который произносил, как ему было плевать на меня, у меня появлялись на глазах слёзы.
Вернувшись в палату, я впервые не хотела спать, как обычно бывало после сеансов Бингли. Я достала из тумбочки плеер, подаренный Майком, и, свернувшись калачиком на кровати, лежала и слушала музыку. Сделала как можно громче, чтобы заглушить мысли, вскруживающие голову. Ко мне возвращалось сознание того, что со мной едва не произошло из глупости. Я чуть не умерла в попытке заглушить чувства к парню, который едва заслуживал того, чтобы ради него совершали подобную жертву. И я понимала, как была глупа всё это время. Одураченная собственными чувствами, я позволила им сжечь меня дотла вместо того, чтобы учиться держать над ними контроль. Чем ближе Винстон был ко мне, тем дальше я была от самой себя.
Я вспомнила между делом нашу поездку. Пыталась понять, не с неё ли всё началось? Или, может, стоило отмотать время ещё раньше? Только насколько? Может, в мой первый день в старшей школе? Когда я валялась на школьном стадионе на траве, вся в грязи, и он предложил помощь. Или, может, когда наши взгляды пересеклись, во время моей неудавшейся первой встречи с Ларой. Чёрт, что если это и вовсе были не случайности? Похоже, я обманывала саму себя, чтобы не лелеять надежды, что мола нравиться Винстону Саммеру.
Спустя неделю, в один из дней, когда я возвращалась с тренинга в комнату, я встретила там маму, которая интенсивно занималась тем, что собирала мои вещи в сумку.
– Что происходит? – я была в оцепении. Сказать, что я была удивлена, всё равно, что ничего не сказать.
– Мистер Бингли позвонил мне утром и сказал, что я могу забрать тебя сегодня домой, – радостным тоном сообщила мама, после чего я сразу же бросилась на неё с объятиями. Эта новость была действительно приятной. Наверное, за всё время, что я пробыла в больнице, этот день был лучшим. И кто бы мог со мной поспорить?
Наши объятия были прерваны появлением мистера Бингли, на лице которого сияла улыбка. Он прочистил горло, чтобы привлечь наше внимание. Похоже, ему было неловко, что он прервал миловидную семейную картину.