– Мам, я… Я на минуту, – произнесла я со слабой надеждой, что она отговорит меня от этого, чего не случилось. Мама не ответила мне и словом. Взяла чемодан, зашла в дом, закрыв за собой двери, и оставила нас наедине.
– Привет, – Винстон неловко улыбнулся, когда я подошла к нему. Закрыв за собой калитку, я вышла к нему.
– Я думала, уроки ещё не закончились, – я старалась сделать серьезное выражение лица, зажав щеки с внутренней стороны, чтобы не улыбнуться ненароком, что непременно выдало бы меня.
– Да, ещё не закончились, – он странно смотрел на меня, вызывая смущение. Я опустила глаза вниз и надеялась на то, что Винстон не заметил, как покраснели мои щеки.
– Может, прогуляемся? – спросил парень, после чего мы встретились взглядами. Это было неловко. Будто прошло лет пять с нашей последней встречи, и мы оба знали, что хотели сказать друг другу, но не осмеливались.
– Не думаю, что готова к прогулке, – я опустила глаза на резиновые ботинки, в которых была. Снег растаял, мокрый дождь время от времени падал на землю, и вокруг было много грязи. Я так и не успела насладиться той зимой.
– Тогда раньше чем через месяц мы с тобой никуда не выберемся вместе, – Винстон пытался шутить как раньше, и у него получалось поддерживать разговор.
– Моя мама… – я кивнула в сторону дома, за дверями которого скрылась мать, ссылаясь на то, будто она ждала меня. Я держалась за неё, как за слабую соломинку, которая вытащила бы меня из прекрасных озер глаз Винстона, в которых я утопала, так и не научившись за всё это время плавать.
– Думаю, она не будет против. Иначе она не разрешила бы тебе даже стоять рядом со мной. Так что? – Винстон продолжал сверлить меня взглядом. Я говорила о том, что он любил побеждать? Так вот, в этот раз он тоже выиграл.
– Ладно, – я улыбнулась, вырвавшись немного вперед.
Вероятно, мама не знала, что я решила рискнуть ненамеренно своей жизнью именно из-за Винстона (хотя его слова стали просто последней каплей в череде остальных обстоятельств). Позже я узнала, что мама обратилась к директору после этого «инцидента» и выяснила, что у меня были неприятности в школе из-за Мелиссы. О Винстоне не шло и речи. Не будь я в критическом состоянии, мама обязательно отругала бы меня за то, что я так долго скрывала от неё все свои проблемы в школе. Поговорив с Майком, она узнала немного больше о том, что происходило в моей жизни. Он любезно поведал ей о драке с Мелиссой в столовой, надписи на шкафчике, всех проделках других учеников. Майк сказал, что мама устроила настоящий допрос, и у него не было выбора молчать или говорить, поэтому он рассказал ей всё. Но это была даже не половина всего.
Несколько вечеров подряд мама провела наедине с бутылкой вина. Она не говорила мне о том, что чувствовала тогда, но не сложно догадаться. Боль. Она чувствовала тупую боль. Её ребенок, единственный, чёрт побери, ребенок, врал ей достаточно продолжительное время. Только и маме сложно было понять, что я врала ей лишь, чтобы она не чувствовала этой же боли, от которой я все же не смогла уберечь её. В один момент сломалась и я.
Директор посоветовал маме, чтобы весь последующий семестр я обучалась на дому. Сказал, что на совете все единогласно решили, что я должна была закончить семестр, не посещая школы. Мама была неимоверно зла, что они решили это без неё, и планировала забрать мои документы из школы вовсе, но мистер Бингли заверил её в том, что я должна была остаться в этой школе (честно говоря, это я заверила его в том, что не было необходимости менять школу).
Когда, казалось, самое худшее было позади, я дала себе и Винстону ещё один шанс. Спрятав руки в карманы плаща, я не знала, о чем мы будем говорить, но наслаждалась тем временем, что мы были вместе.
– Какие планы на будущее? – спросила я, первой начав разговор. – В смысле, ты уже решил, куда будешь поступать?
– Гарвард. Хочу учиться дальше там.
Я заметила, что Винстон не прятал руки в карманы, будто в любую минуту был готов взять меня за руку. Я же свои сжала в кулаки, спрятав в больших карманах красного плаща.
– На кого? – спросила я, продолжая смотреть то на свои ботинки, то на его руки. Я избегала зрительного контакта. Боялась, что это сведет меня с ума. Снова появиться дикое желание поцеловать его, почувствовать его, быть его.