2 Dogs 4 Cats
Комната была небольшая. Вдоль стены стояла скамья. На другой было окно, а рядом с ним стол и стулья. С другой стороны большое кресло, и навесной шкаф. Еще в комнате была кушетка. В комнату вошла женщина, можно сказать, что она была красивая, много лет тому назад. Не сказать, что она была уж очень старая, просто вымотанная и посеревшая. Она была одета в домашние лохмотья. В руках был веник, и она начала усиленно им мести. Напевала себе что-то под нос, сама себе улыбалась. Закончив, притащила из другой комнаты, видимо кухни, несколько тарелок. В одной суп, в другой хлеб, а в третьей каша с подливой. И уселась гладить котов, которые ее окружили. Их было четверо, все красивые, может не самые упитанные, но вполне счастливые.
Мне было 8-мь. Вся моя семья была очень верующей, и я был таким же, насколько мог это осознавать. Мне все время говорили о Боге, и о том, как много он для нас сделал, делает, и будет делать. Он был великим и главным среди всех, потому что знал, что и как правильно. Так я понимал происходящее. Его обожали, о нем говорили, ему поклонялись. Даже в прямом смысле, кланялись. Обычным людям не кланяются, а ему так, пожалуйста. Еще Его вечно о чем-то просили, сам он ничего не делал, только посылал разные знаки и проверки на прочность. И что бы ни произошло, то или Бог помог, или Он чему-то учит, посылая трудности. Так и жили.
Когда мне было 15, вся эта чушь с богом перестала меня вдохновлять. Есть люди, которые в него и вовсе не верят, но живут не хуже. А есть те, кто и сами почти как боги. Не знаю насколько мне об этом судить, но, наверное, каждый может быть Богом, если найдет свою нишу.
Она встала, и залив хлеб молоком, опустила две мисочки под скамью. Коты благодарно замурчали и стали кушать. Открыла шкаф достала оттуда большой казан и понесла две полные миски каши куда-то наружу. Во дворе жили две собаки. Одна огромная с большими карими, грустными глазами. А вторая поменьше, с глазами черными и очень игривыми. Они жили свободной жизнью и были вольны уйти, как и коты, когда захотят. Она поставила миски на землю. Псины по очереди подошли к ней, уткнулись в нее мордой, и благодарно испачкав ее руки слюнями, принялись за трапезу. Она торопливо пошла в дом.
Мне 34. У меня есть работа, мне хватает на хлеб. У меня нет детей, они мне и не нужны. Я счастлив, быть тем, кто я есть. Может этот мир и не узнал моего таланта, или даже я бы сказал талантов, просто как-то все не те люди мне попадались, да и без денег же нигде не пробьешься. Поэтому я и живу на прожиточный минимум. Что б куда-то пробиться - нужны деньги, что б заработать деньги - нужно куда-то пробиться. Круговорот. Но меня это не касается. Я точно знаю, как правильно жить. Нужно работать, что б хватало на еду. И что б дом был, с этим мне повезло, от родителей остался. Зато дома у меня никакой политики, никакой религии, ничего такого. Тишь да гладь. Жена готовит, моет, драит. Слушает меня. А чего ж ей не слушаться. Я ее кормлю, одеваю, живет она у меня. Все у нас по правилам. Как положено.
Он зашел, и она тут же начала хлопотать вокруг, точно бабочка, которую несмышленый ребенок схватил пальцами за крыло. Потом села на скамью и молча глядела, как он ест. Он ел долго и размерено, прожевывая каждый кусочек. Когда доел сел в кресло и стал читать газету. Тогда она прибрала за ним со стола, вытерла его начисто и снова села за скамью.
- Тебе что, нечем заняться? Чего сидишь?
Опустив взгляд, она побрела на улицу.
Наверное, ему нежно побыть наедине. В доме чисто, обед готов. Я сделала все, что он от меня требует, не могу понять, чем я ему мешаю. Собаки окружили ее, положив головы на колени. Немного погодя, она принялась за стирку. А ведь и вправду, чего сидела, вон, сколько еще дел. Ближе к вечеру она зашла в комнату. Он все еще сидел в кресле.
- Подойди.
Она послушно стала приближаться.
Может сейчас он меня поцелует. Кажется, он в хорошем настроении. Да и новостей сегодня плохих не было. В газете только про лотерею, и звезд эстрады. Он очень редко меня целует. Только заставляет делать ему приятно. Отвратительно, но можно привыкнуть. Кроме тех случаев, когда он зол. Тогда он берет меня за голову и очень грубо давит, так что меня почти тошнит. Но это происходит не часто. В последний раз, когда я не успела подмести к его приходу, а в газете было про ограбление магазина, в котором вору удалось скрыться. Он очень не любит такие истории, потому что кто-то становиться богатым быстро и безнаказанно. Не знаю, что именно его разозлило. Ведь когда он зол на меня, а не на воров, то заставляет спать на скамейке, спина от этого очень болит, зато ни синяков, ни гематом. А то раньше мой отец пару раз, приходил с ним разбираться, из-за этого. А потом подарил мне пса. Тот всегда меня защищал, если муж приходил злой. Или становился злым. Так скамейка стала верным признаком моего наказания. Но сегодня он в хорошем настроении. Может он меня сейчас поцелует.