Фрея разбита, раздавлена, уничтожена — кажется, впервые за все свое существование она четко осознает, что спасения нет, и помощи ждать неоткуда.
Трясущимися руками она шарит по столу в полутьме, разыскивая забытые в спешке ингредиенты для очередного бесполезного заклинания — в доме напротив мечется в лихорадке отравленный Элайджа, мертвый (уже в который раз) Кол скорчился на диване, а обезумевшая от горя Хейли едва слышно напевает колыбельную дочери, которая никак не может взять в толк, отчего никто не играет с нею и не умиляется ее выходкам.
Фрея понимает, что новый отвар никого не спасет — он даже не облегчит страданий Элайджи, но бездействие сводит с ума, давит и заставляет ощущать себя едва ли не соучастницей Марселя. Она должна хотя бы попробовать — она должна, должна, должна…
— Всюду пахнет смертью, — этот голос ей знаком, но мертвые, холодные интонации сбивают с толку.
Фрея вздрагивает, шепчет магическое слово и в камине вспыхивает огонь. освещая комнату и человека, который вальяжно откинулся в кресле, рассматривая ее с отстраненным интересом, смешанным с брезгливостью.
— Стефан?.. — недоверчиво шепчет она, голос плохо слушается, да и губы онемели.
Воздух кажется тяжелым, и во рту появляется неприятный металлический привкус.
Стефан чуть склоняет голову, ничего не отвечая, просто смотрит на нее — так глядит преданный пес на своего хозяина, и даже голову он склоняет так же.
Вот только в глазах у верного пса не отражается адское пламя — как в глазах этого незваного гостя.
— Стефан Сальваторе? — еще раз пробует Фрея, и застывший в кресле вампир улыбается в ответ.
Более жуткой улыбки прежде ей не доводилось видеть, и ведьма невольно отступает назад.
— Привет, Фрея, — произносит Сальваторе. — Я искал Клауса, но, кажется, немного опоздал… Где все? Повсюду смердит смертью и страхом. Кто-то опередил самого вестника ада и выполнил за меня всю самую веселую работенку? Кад будет недоволен.
— Что происходит? — Фрею захлестывает паника, в одно мгновение — в то самое, когда вампир приходит в движение и хватает ее, стискивая пальцы на ее плечах.
В глазах Стефана — безумие и восторг, он хищно втягивает воздух носом, наслаждаясь ароматом страха ведьмы, а затем бархатисто смеется: Фрея шепчет заклятия, но на него они почему-то не действуют.
— Нет-нет, милая, теперь играем только по моим правилам.
— Ты не Стефан, — испуганно бросает ему в лицо Фрея. — Кто ты?
— О, я Стефан, — уверяет ее вампир. — Просто более раскованная его версия. Та самая, которая любит убивать. Клаус бы оценил — он всегда говорил, что в качестве риппера я куда как интереснее… Так где он, кстати?
— Марсель Жерар забрал его, — на глаза Фреи набегают жгучие, неуместные слезы. — Марсель Жерар…
— Убил мой главный подарок Каду? — разочарованно уточняет Стефан. — Что ж, тогда ему самому придется стать заменой. Но пока что… Прости, милая, с пустыми руками я возвращаться не привык.
Крик не успевает зародиться в горле — он срывает ее голову с плеч за мгновение до этого.
========== Клара Освальд/Эрик. (Доктор Кто/Дивергент) ==========
Она была просто невозможной — от макушки до пяток, раздражающе-восхитительная Клара Освальд собственной персоной.
Эрик понятия не имел, как она стала одним из лидеров Бесстрашия — его гораздо больше беспокоила ее манера перечить ему с видом кротким и от этого еще более вызывающим: лукавый огонек в ее глазах было невозможно замаскировать никакой кротостью.
Она издевалась над ним! Да, самым откровенным образом издевалась, постоянно высмеивала и выставляла идиотом перед прочими лидерами, и при этом умудрялась каким-то образом остаться непричастной к этому.
Стоит ли говорить, что Фор боготворил ее за это? Фор, вечно озабоченный тем, что Эрик плохой, злой, ни черта не благородный и чересчур жестокий. Фор, который сам не умел утереть Эрику нос — каким счастьем для него были колкие фразочки Клары, отпущенные словно невзначай. Однажды он забудется и попытается повторить хоть одну из них — и вот тогда-то осторожный Фор, опасающийся явных конфронтаций, получит как минимум сломанную челюсть. И Клара уж точно не пойдет навещать его — Эрик точно знает.
Фор — совсем не типаж Клары. Не то, чтобы Эрика это в самом деле волнует: чувства и эмоции — это слабость. Оправдан лишь побуждающий к активным действиям гнев. Да и то, его нужно уметь контролировать и направлять. Розовые сопли любви и симпатии — это не для Эрика.
Для Эрика — интенсивные тренировки, агрессивный подход ко всему на свете и непонятная, раздражающая робость в присутствии Клары.
Он бы с удовольствием свернул ей шею, если б мог!
Но не может — если она умрет, то ее язвительные реплики больше не будут изводить его, а ее внимательные и смешливые карие глаза больше не будут наблюдать за ним.
О, ну и его казнят к чертям — она же лидер, недопустимо покушаться на одного из лидеров!
— О чем мечтаешь, мрачный громила? — Клара, как всегда, попадается ему на глаза не вовремя. Или это он попадается ей на глаза? Гораздо приятнее думать, что это она его преследует, чем оказываться преследователем самому.
— Не думаю, что ты в самом деле хочешь это знать, Освальд, — бурчит Эрик в ответ.
— Не решай за меня, — скидывает бровь Клара, никогда не упускающая возможности поставить его на место. — К слову… У меня к тебе дело.
— Насколько я помню, прежде ты осыпала меня насмешками без прелюдий вроде заговорщицкого вида, — все так же мрачно отозвался Эрик.
— Не знала, что ты способен так изящно выражаться, — оценила Клара не без улыбки. — Выучил кучу новых слов специально, чтобы поразить меня в самое сердце?
— Освальд… — начал было Эрик, еще толком даже не зная, что именно собирается сказать ей, но определенно это должны были бы быть ругательства, как Клара прервала его:
— Я хочу, чтобы ты нанес мне новые татуировки.
Это было неожиданно. Нет, это было даже подозрительно в большей степени, чем неожиданно.
Нанесение татуировок для Бесстрашия — процесс серьезный, важный, знаковый и даже интимный.
Это новички получают первые татуировки едва ли не в режиме конвейера — чем ты опытнее и значимей во фракции, тем трепетнее относишься к своим меткам. Особенно — если речь идет об одном из лидеров.
Эрик напрягся — и Клара, несомненно, заметила это.
— Почему я? — только и спросил он, буравя ее тяжелым взглядом.
— Потому что никому другому я это не доверю, — просто ответила Освальд, и в ее таком насмешливом обычно взгляде Эрик впервые увидел нечто большее.
Что он ощутил при этом?
Как яростный противник розовых соплей, он никогда бы никому не рассказал, что был взволнован и чертовски тронут.
========== Дерек Хэйл/Кэролайн Форбс. TW/TVD. ==========
[Кэролайн — оборотень по рождению]
Их первая встреча закончилась не особенно романтично — она сдала его копам.
Когда Дерек ехидно напоминает об этом жене, Кэролайн лишь закатывает глаза:
— Эй, а чего еще ты ожидал? Ты — огромный агрессивный верзила с трехдневной щетиной, а я — хрупкая маленькая блондинка. К тому же, моя мама — шериф. Вызывать копов в случае опасности — это что-то вроде условного рефлекса.
— Но я ведь не собирался причинять тебе вреда, — с укоризной говорит на это Дерек всякий раз.
— Угу, твой дядюшка каждый раз так говорит, а потом всплывают подробности о том, как он похоронил кого-нибудь заживо, украл семь миллионов долларов у кого-нибудь, кто непременно придет мстить, или еще чего в том же духе, — хмыкает Кэролайн. — Я знала, что вы родственники. Мой отец с младенчества внушал мне, что Хэйлам доверять нельзя.
— Не все Хэйлы одинаково ужасны, детка.
— Ты прав, любимый. Один из них благороден, честен и все еще не переметнулся на темную сторону. В семье не без урода.
— Ох, ну спасибо.
— Это не мои слова — это сказал твой дядюшка Питер.