— Конечно, иначе меня бы здесь не было, — стремительно и неуловимо приблизившись, вампир обхватил теплыми ладонями лицо девушки и проникновенно заглянул ей в глаза: — Я собираюсь убить тебя, милая. Но не прямо сейчас. И, возможно, еще очень не скоро… Послушай, что я скажу тебе.
— Я принимаю вербену, ты не сможешь внушить мне, — с вызовом вскинула подбородок Елена.
— Я первородный, солнышко, — весело рассмеялся Кол ей в лицо. — Вербена для меня не проблема. А ты… Ты влюблена в меня по уши и преданна мне до последней капли крови.
— Я влюблена в тебя, — покорно шепнула Елена, в одно мгновение становясь податливой глиной в его руках. — И до последней капли крови преданна…
— Это очень важно, дорогуша. Кровь, запомни это хорошенько.
— Кровь очень важна, — повторила Елена послушно.
— А теперь давай поцелуемся, — довольно рассмеялся Кол, — Скрепим наш союз, так сказать, и отправимся на небольшую вечеринку моей сестры. Твой приятель Стефан тоже приглашен, кстати. Будет весело, вот увидишь!..
Подставляя губы для поцелуя первородному, Елена смутно осознавала где-то в глубине души, что это неправильно, что что-то здесь не так…
Но игра началась, и карты у мисс Гилберт, увы, были самые паршивые.
========== Ренесми Каллен/Хоуп Майклсон. TwilightSaga/TO. ==========
[Такие, как они, рождаются раз в несколько столетий. Уникальные в своем роде. Вселенная просто ликует, когда появляется подобное дитя, и щедро наделяет его дарами. Чаще всего это связь. Чем старше становится ребенок, тем крепче связь с другим таким же одаренным]
— Она… Она разговаривает со мной!.. — шептал изумленный и восторженный Эдвард, касаясь живота своей возлюбленной.
— Мне кажется, я ощущаю что-то… Какую-то особенную силу и… Любовь?.. — далеко-далеко от дождливого Форкса вампир по имени Никлаус Майклсон не менее осторожно, чем сам Эдвард Каллен, прикасался к животу женщины, которая в скором времени собиралась подарить ему дочь.
Ни один из них не подозревал, как похожи они в этот особенный момент, и ни один из них не знал, насколько тесно окажутся переплетены их жизни, так ни разу и не соприкоснувшись.
Но Ренесми и Хоуп — они знали.
Знали, потому что чувствовали друг друга еще тогда, когда руки их отцов нежно касались животов их матерей — они чувствовали тепло, любовь и друг друга.
*
Сначала это было просто невинной игрой, шалостью, которой Ренесми развлекала себя, оставаясь одна.
Ее разум воспроизводил самые любимые ее моменты в картинках и транслировал их всюду, куда придется — просто так, от скуки и из чистого любопытства.
На ее трансляции всегда отзывался отец, порой реагировал Джейкоб (как правило, он улавливал Несси тогда, когда находился в обличье волка), но был и еще кто-то.
Кто-то, кто наблюдал с осторожностью и со щекочущим интересом — когда наблюдатель пытался заглянуть дальше, то Несс и вправду становилось так щекотно, что даже хотелось чихнуть.
Прошло целых пять лет, прежде чем безмолвный некто наконец смог дотянуться до Несси в ответ и своим разумом тоже — и его трансляция была удивительной, немного пугающей и одновременно полной самого настоящего волшебства.
«Я давно тебя знаю, — рожденный в голове Несси образ воплощался в рыжеволосой девчушке, вокруг которой плавали по воздуху самые разные предметы, и девчушка улыбалась ей. — На самом деле, я знала тебя всегда. Просто я расту не так быстро, как ты, и поэтому тебе пришлось меня так долго ждать.»
«Ты скажешь мне свое имя? — ментально потянулась к ней в ответ Ренесми, закрыв глаза и отправив сквозь расстояния свой образ, — Меня зовут Ренесми, но лучше зови меня просто Несси. Так меня называют друзья.»
«Несси! — подхватила девчушка, широко улыбнувшись. — А меня зовут Хоуп, и мой папа — вампир, а я — самая настоящая ведьма!»
«Тебе нравятся волки, Хоуп?»
«Я их обожаю. По секрету — но мой папа не обычный вампир. Иногда, когда очень захочет, он может стать и волком тоже.»
Так они наконец научились разговаривать друг с другом, а не просто подсматривать и смутно ощущать, что они не одиноки.
*
«Кажется, Джейкоб хотел поцеловать меня вчера.»
«Фу, но тебе же всего семь!»
«Семнадцать, Хоуп. Я выгляжу гораздо старше, помнишь?»
«Вчера в торговом центре я слышала твои мысли. Ты заглядывалась на барби, Несс. Тебе семь. Джейкоб извращенец!»
«Эй, полегче! Я вообще-то люблю этого парня! И давай смотреть правде в глаза — все девочки засматриваются на барби, моя бабуля Рене может это подтвердить. Да и бабуля Эсми тоже, если на то пошло.»
«Убеждай, сколько влезет, бе-бе-бе! Твой волк пытался сунуть язык тебе в рот?»
«Фууу, Хоуп, прекрати! Он только хотел, я же сказала тебе!..»
Наверное, любые другие родители забеспокоились бы и отвели свое чадо к психологу, заметь они, что ребенок заливисто хохочет над собственными мыслями и время от времени бормочет что-то себе под нос, но Каллены и Майклсоны вовсе не были обыкновенными родителями.
Ренесми и Хоуп были столь же особенными, сколь и одинокими в своих не менее особенных семьях — и над Калленами, и над Майклсонами постоянно довлели какие-нибудь невзгоды, так что странности девочек оставались их небольшой тайной, помогающей обеим сохранить некую нормальность, как бы парадоксально это не звучало.
В моменты, когда одной из них бывало тоскливо, или страшно, или же когда хотелось поделиться с кем-то своей радостью или болью, они всегда были друг у друга, не зависимо от того, какие расстояния их разделяли, какие правила их семей стояли между ними и суждено ли им было хоть когда-нибудь увидеть друг друга по-настоящему.
«Ты моя сестра, Несси, — ласково шептала в ее голове по вечерам Хоуп, засыпая. — Моя маленькая большая сестра.»
«Я тоже люблю тебя, Веснушка,» — улыбалась ей мысленно Несс, собираясь на свидание с Джейкобом. — Не подглядывай сегодня. Я потом сама тебе все расскажу.»
========== Клаус Майклсон/Елена Гилберт. TO/TVD. ==========
[Елена здесь не двойник, а скорее на месте Кэролайн, таймлайн — третий сезон, наверное]
Письмо, которое он написал ей, Елена прочла несколько раз.
Такие простые слова для такой непростой истории — не раз при прочтении ее губ попеременно касалась то горькая усмешка, то ностальгическая полуулыбка.
«Я не ожидал, что ты узнаешь меня и не собирался сближаться с тобой.
Но увидев тебя тогда на приеме у Локвудов, в самый первый раз встретившись с тобой взглядом, я понял — это неминуемо.
Мне нельзя было делать первый шаг, я должен был отвернуться и забыть о тебе. Должен был позволить тебе оставаться на своей стороне, и сам не пересекать той линии, за которой я уже не враг тебе.
Но тогда мне не стоило целовать тебя — ни в первый раз, ни уж тем более во второй.
Этот свет в тебе — он заставляет меня быть тем человеком, которым я всегда хотел быть и забыть то, кто я есть на самом деле.
Встретив тебя, узнав тебя, я наконец понял кое-что важное о себе. Я могу любить. И я люблю тебя, Елена.»
Полгода назад
— Будет грубо, если ты откажешь мне в танце.
Елена чувствовала себя неловко в этом пышном шикарном платье: слишком взрослой, слишком очаровательной она казалась, тогда как на деле у нее буквально поджилки тряслись, когда несколько минут назад Дэймон буквально втолкнул ее в парадную дверь поместья Локвудов и фактически приказал взять «удар на себя» — он называл это так.
Стефан, всегда такой чопорный и правильный, на этот раз тоже оказался не на ее стороне. Он был солидарен с Дэймоном и как эксперт по первородным гибридам авторитетно заявил, что Елена «идеальный вариант».
Она чувствовала себя идеальной жертвой, агнцем на заклание на алтаре у чудовища, образом которого ее успели запугать до потери пульса…
Впрочем, внешне он оказался так же привлекателен, как оказался и приятен слуху его бархатный голос.
Никлаус Майклсон вовсе не казался ей безжалостным убийцей, который явился терроризировать город и выкачивать кровь из ее лучшей подруги.