Поправив на голове глубокий капюшон, она терпеливо ждала, когда откроется дверь. В остальном же Санса не намеревалась скрывать своей персоны, даже если бы кто-то и увидел ее посреди ночи у комнаты мужчины. После того, что с ней делал Рамси, после того, как в ее доме хозяином стал бастард, Леди было откровенно безразличны эти лживые правила. Её тошнило от слов о том, что следует делать, а чего не следует. Следует ли терпеть, когда твой муж-садист режет тебя, упиваясь чужой болью? Следовало ли ей улыбаться и делать вид, что ничего не произошло? Она не намеревалась жить по правилам, навязанным кем-то другим. Больше нет. Ей было наплевать, чем там может быть занят Лорд Харренхолла в столь поздний час. Важные дела требовали его времени и внимания или нет, ее это не интересовало вовсе.
По прошествии пары минут после стука, нарушившего спокойствие в покоях Лорда-Протектора Долины, когда дверь так и оставалась закрытой, Старк намеревалась постучать еще раз. Она уже собралась поднять руку, как вдруг дверь перед ней резко распахнулась, и на пороге предстал Пересмешник.
Заледеневшая изнутри, поглощенная темными мыслями, девушка не думала, что что-то в эти минуты сможет ее изумить. Но вид босого мужчины, одетого в штаны на южный манер и халат на голое тело, скрепленный завязками и брошью-пересмешником, заставил ее пораженно застыть. Никогда прежде она не видела его в таком одеянии. Хотя одеянием это было сложно назвать. Чтобы прийти в себя, пришлось напоминать самой себе, что перед ней хозяин борделей, а в них и не так выглядят.
Но если она целенаправленно искала этой встречи, то Бейлиш не ждал ее вовсе. Ему плохо удалось скрыть свое состояние, близкое к ступору. На губах девушки появилась холодная улыбка, когда находящийся в замешательстве мужчина моргнул, будто бы желая прогнать наваждение.
Однако Мизинец не был бы сам собой, если бы не смог стремительно взять над собой контроль и молча отойти в сторону, пропуская ее, чем рыжеволосая тут же воспользовалась, бесшумно переступив порог.
Проходя мимо Петира, она едва ли не впервые чувствовала от него не только аромат мяты, но и запах вина. Слыша, как за спиной Мизинец закрыл дверь на засов, Старк почувствовала, как горло сдавливает будто тисками. Не сумев справиться с наваждением, она не могла вздохнуть. Звук запертой на засов двери заставил северянку мысленно вернуться в прошлое, которое она так пыталась забыть.
Каждую ночь, когда на небе ярко сияли звезды, а луна находилась на самом пике и была необычайно красивой, в ее покои приходил муж. От него несло запахом выпитого вина, собак и его “подружки” Миранды. Именно с этими тремя вещами ублюдок и проводил весь свой день, пока супруга была заперта в своих покоях, а поздней ночью он приходил к ней. Мучительно Санса с отвращением вспоминала все то, что он делал с ней. А делал он с ней все, что хотелось. И как хотелось. Если кто-то думал, что самым сложным испытанием для девушки была брачная ночь, то он глубоко ошибался. Да, эта ночь была ужасной, но не до такой степени, ведь происходящее после было намного хуже наблюдающего Теона.
Через несколько дней после свадьбы, леди Болтон стала чувствовать себя птицей в клетке, но отнюдь не золотой. Ей было мерзко находиться в этих каменных стенах. Распластанная на ложе, она была не в силах подняться с него, а прямо напротив, в бесформенной куче на деревянном столе, лежали шелка и бархат — изорванное в клочья свадебное платье. Чудовище запретило его убирать. Оно хотело, чтобы она смотрела. Чтобы помнила, кому теперь принадлежит. В те дни ей оставалось только сжать зубы, проглатывая полный горечи всхлип, ведь девушка понимала, что еще и на истерику у нее попросту не хватит сил.
Так и проходил весь ее день, а с наступлением ночи, Болтон вновь врывался к ней в комнату. От него всегда исходил терпкий запах выпитого вина, который вызывал у Леди отвращение. Рамси стягивал с нее одеяло и сильно хватал за руку, стаскивая с постели. Треск рвущегося платья на мгновение оглушал ее, но широкие ледяные ладони, с жадностью обхватывавшие голую спину, заставляли сразу же прийти в себя. Настойчивым, не терпевшим сопротивления движением, теперешний мертвец укладывал девушку на живот, заставляя уткнуться лицом в пушистые волчьи шкуры на кровати. Тогда ей казалось, что она лежит на содранной коже своих брата и матери, а они смотрят на нее, смотрят сквозь толстые стены из красных листьев Чардрева. Так унизительно и больно. Рамси брал ее грубо, жестко, словно дикий лесной зверь. Она знала - читала это по его мутным, ледяным глазам, что он специально причиняет ей боль, получая от этого небывалое удовлетворение.
В то ужасное время она потеряла счет времени и была, словно заключенная в собственном доме. Да, когда-то она любила свой дом, свой Винтерфелл, но в те полные муки дни и ночи, Старк хотела сбежать из него и никогда не возвращаться в это проклятое место.
Хорошо, что прошедший к столу Пересмешник не видел того, что с ней творилось в эти минуты. К тому моменту, как он ставил на половину опустевший бокал на стол, рыжеволосая уже вернула контроль над собой. Она успокаивала себя тем, что Бейлиш не сделает того, что творил с ней Болтон.
В ее доме не принято было устилать полы шкурами. Но браавосиец велел слугам поступить на свое усмотрение. Что ж, почему бы и ей не отдать дань его родным краям? Задержавшись недалеко от двери, девушка стянула сапоги и небрежно бросила к стене, наслаждаясь тем, как босые ступни тут же ласкающе окутал мех. Кощунством было использовать его таким способом. Кощунством и наслаждением.
Бейлиш молчал. Видимо, он искал и никак не мог подобрать нужных слов. Теперь, когда ему не нужно было столь изощренно лгать ей, в песнях пропала необходимость. Вполне возможно, он до сих пор в Винтерфелле только потому, что ждал обещанной платы от северянки. Не смотря на то, что на троне Севера оказалась не она, Пересмешник выполнил свою часть уговора, он помог ей. И теперь наверняка не чувствовал ничего, кроме разочарования.
Когда он повернулся к ней, Старк не отвела глаз, встречая спокойно пристальный взгляд зеленых глаз. Возможно, в другое время ее отрезвили бы его слова, возможно, она смутилась бы и поторопилась упорхнуть. Но сейчас волчица и не думала отступать. У нее не осталось того, что она могла бы потерять. И именно это придавало ей дерзости. Это позволяло услышать в хрипловатом голосе усталость и горечь. Даже его попытка съязвить не принесла плодов, в ответ на нее Санса лишь усмехнулась.
Откинув с головы капюшон, волчица неспешно подошла к столу, на который опирался мужчина. Протянув руку, она взяла бокал Лорда и в пару глотков допила оставшееся в нем вино. Леди никогда бы не поступила подобным образом, даже если перед ней был бы бокал супруга. Леди не подобало. Но Санса больше не была Леди. Только не после того, как почувствовала себя в теле пса, рвущего человека на куски.
- Хмм… полусладкое Дорнийское, – насладившись изысканным вкусом и ароматом, она налила себе еще из графина. - В последние месяцы мне начало оно нравиться. Засыпать проще.
Глубоко вздохнув, девушка остановилась напротив Мизинца. Теперь она неспешно цедила вино маленькими глотками, ведь торопиться было некуда.
- Находясь в Королевской Гавани, я слышала много чего. И многому из услышанного не желала верить до последнего. Некоторые вещи проще было считать завистливым наговором и глупой ложью, – когда вина в бокале осталось не больше трети, рыжеволосая протянула его мужчине и криво усмехнулась, кивком предлагая принять и допить.
– Среди прочего были рассказы о красивой шлюхе из Зимнего городка, той самой, которая некоторое время была управительницей вашего заведения, – помолчав с пару секунд, Санса тщательно продумывала слова. – До моего слуха дошли разговоры о том, что она перестала приносить деньги своему хозяину, а он ненавидел неудачные вложения. Они изводили его…