Задавая вопросы, Санса не особо надеялась услышать правду. После того, как Лорды выбрали королем ее брата, Бейлишу вообще не было никакой пользы от разговоров с ней. Почти никакой. От этого было удивительнее слышать настоящую историю погибели красавицы Рос. В какой-то момент в голову девушки закралась догадка о том, что вероятно все слухи о том за что ее продали пошли от самого Пересмешника. Что ж, это было очень предусмотрительно – пустить пыль в глаза. А точнее спеть еще одну из своих фальшивых песенок.
На Севере предателям отрубали голову лично, и Мизинец прекрасно знал об этом. Вот только она поступила бы с предателями более изощренно, нежели просто отрубила бы голову. Это он тоже знал. Поэтому волчица продолжала внимать его словам. Хотя что-то внутри тревожно твердило об опасности таких откровений. Правда не сможет ее успокоить, в ней больше не будет успокоения. Старк достаточно пережила, чтобы чувствовать это каждой клеткой своего тела.
Впервые Бейлиш столь открыто говорил с ней. И впервые она не прятала от него полного злого разочарования и горечи взгляда, когда усмехалась в ответ на признание о просчете. Значит, все же знал… Просто не мог не знать. С трудом набрав в легкие воздух, Леди Винтерфелла тихо выдохнула. Будь она той девочкой, что год назад, - уже не выдержала бы. Но сейчас она продолжала стоять посреди выделенных Лорду с Перстов покоев. По сравнению с пережитым, это уже не казалось пыткой, просто очередным осознанием того, что в любой момент тебя могут предать даже те, кто чувствует к тебе что-то. Каждый печется только о себе.
Рассматривая подсвечник, стоящий на столе, Санса резко повернула голову в сторону говорящего. Побледневшая она смотрела в его глаза, не в силах даже ударить его. На ее лице отразилось неверие и брезгливость, почти отвращение после его слов о Лунном Чае. Каким же он был чудовищем! Подозревая о том, что он имел отношения ко многим событиям, случившимся за последние годы, она все равно не смогла сдержать судорожного вздоха.
Не в силах находиться настолько близко к нему сейчас, девушка отошла на пару шагов в сторону и оказалась между креслом и стеной с небольшим окошком. Горечь разливалась внутри нее от простой истины – игра престолов была ему дороже всего. Смог бы он отказаться от нее, находясь ее мать подле него? Был ли хоть кто-то или что-то способное заставить его остановиться? Даже испытывая боль, он все равно делал свои ходы. Даже вынужденный отказаться от своей любимой игрушки, коей она являлась, он продолжал двигаться к цели. Он пожертвовал бы кем угодно, дабы дойти до конца! Это было отвратительно. И это завораживало, потому что она становилась такой же.
Стоя в пол оборота к мужчине, она закрыла глаза, стоило ему заговорить о том, что именно разъедает его изнутри. Лучше бы он воспользовался ею, чем отдал ублюдку. Этот позор она вытерпела бы легче, нежели ночи полные боли и унижения. Лучше бы он не берег ее вовсе!
Сжимая левую руку в кулак, ее отрезвляла боль от того, как ногти впивались в ладонь. Понимая, что от этой правды ей никуда не сбежать, Санса преодолела пару шагов обратно к собеседнику. Ей хватило сил выдержать его взгляд и принять бокал, тут же выпивая несколько глотков вина. Похоже, без него ей было теперь не обойтись.
Широко раскрыв глаза, она тут же торопливо выпила еще, слушая отражение своих же потаенных желаний в словах Петира о надеждах на смерть Джона. Догадывался ли он о том, какие надежды на это возлагала сама волчица?
Она не отстранилась, когда хозяин Харренхолла коснулся щеки, а, чуть помедлив, и вовсе прикрыла глаза и мягко потерлась о ладонь. Его мягкий тон отзывался глубоко в ней трепетом. И как бы она не желала избавиться от этого ощущения, она была просто не в силах сделать этого.
- Вам так хочется, чтобы я ударила вас, Лорд Бейлиш? – холодно и насмешливо поинтересовалась рыжеволосая. Ее тон так не вязался с действиями… Но что поделать если ей хотелось ранить его словами? - Я слышала, что моему отцу вы говорили, что ему не стоит доверять вам. И вы предали его. Приставили кинжал к его горлу, – ее взгляд говорил ему: «да, я знаю и об этом». - Теперь вы говорите мне о том, что мне следует ненавидеть вас.
Наверное, стоило спросить о том, что он еще уготовал для нее. Но этот вопрос невысказанным повис в воздухе.
Чувствуя, как по губам проходится его палец, Санса закрыла глаза. Этот момент слабости теплом разлился по ее позвоночнику, как тогда, когда мужчина впервые поцеловал ее в Орлином Гнезде. Тогда у нее еще хватало глупости верить в то, что он убил Джоффри во имя мести за ту, кого любил.
- Мне нужно чтобы на троне Севера сидела я, а не бастард. – Твердо произнесла Санса, распахнув ресницы и пронзив мужчину холодом синих глаз. – Он не сможет защитить меня. Никто никого не сможет защитить.
Горько искривив уголок губ, она практически сразу взяла себя в руки. Настал момент рассказать то, зачем она пришла к нему посреди ночи. Как бы тяжело это ни было.
- Я не желаю оставаться кузиной, зовущей на помощь. Я хочу сама быть хозяйкой рыцарей Долины, - подняв руку, она коснулась пальцами его запястья. Внимательно глядя в зеленые глаза, она уловила в них горечь. Он думал, что она отведет его руку? О нет, не сейчас. - Мне не нужна власть. Все, чего я хочу – почувствовать себя в безопасности.
Легко скользнув кончиками пальцев по руке, она накрыла его ладонь своей и уже более открыто потерлась о нее щекой.
- Я не хочу, чтобы вы уезжали, Лорд Бейлиш. Если быть более точной, я не хотела бы оставаться без вас.
«Потому что кто знает, возможно, когда мы встретимся следующий раз, я захочу убить вас» - мысленно добавила рыжеволосая.
Рискованно было ставить на то, что он по-прежнему будет желать ее. Однако ей не на что было ставить, кроме этого. Начиная свое продвижение в игре престолов, у нее не было ничего и никого, кроме самой себя. Испорченная и замаранная грязью, окунувшая руки в чужую кровь, нужна ли она была ему такой? Сломанная игрушка.
Не отводя взгляда, северянка впервые в жизни позволила себе протянуть руку и коснуться ладонью щеки Лорда. Впервые она по собственной воле касалась мужчины. Впервые ласкала чуткими пальцами лицо, которые следовало ударить после признаний бывшего мастера над монетой. Всегда опасаясь этого человека, она чувствовала себя глупой пташкой в его глазах. Без его помощи у нее почти не оставалось шансов. Пусть даже он воспользуется ею для достижения своих целей, она может попытаться сделать то же самое.
- Мне нечего предложить сейчас, кроме самого очевидного, – тихо начала волчица. - У меня есть только я. Если вас устроит такая плата, то вы получите ее.
И пусть он не мог повернуть времени вспять, пусть не мог исправить своего просчета, но он мог помочь ей забыть те воспоминания, заменив их иными. Делая маленький полушаг к Пересмешнику, она ощутила его дыхание на своей коже.
- Петир… - впервые она назвала его по имени добровольно без требовательных напоминаний. Впервые его имя столь нежно слетело с ее губ. - Дай мне семь королевств.
Кейтилин Талли никогда бы не простила его. Она никогда бы не смогла пересилить свою гордость, отбросить свою честь и принять то, что порой самые жестокие поступки совершаются ради достижения цели. Кет дорого взяла бы за свою честь, ведь с некоторых пор всегда имела при себе острый тонкий кинжал. Тот самый, с которым она набросилась на него в борделе Королевской Гавани.
Бейлиш не думал, что Санса сможет принять то, каким методом он воспользовался, чтобы выполнить обещание и вернуть ей Винтерфелл. После их встречи в разгромленном борделе Кротового городка, мастер над монетой вовсе был готов к тому, что она прикажет убить его. Он был готов ко всему. Пересмешник был готов, что после всего сказанного, она ударит его и уйдет, как уходила до этого, оставляя его растоптанным. Но Санса не была своей матерью. Она приняла его методы. Они смогла понять, что это был самые верный способ. Мужчина не удивился бы, если бы Старк больше никогда не захотела видеть его и говорить с ним. Но она оказалась сильнее.