Постепенно за дверью становилось шумно. Большой замок просыпался, вместе с этим слуги, хозяева и гости выходили из комнат. Пару раз девушка отчетливо слышала голоса одичалых снаружи. Пожалуй, им стоило бы показаться на глаза всем остальным, разделив с северянами завтрак. Вот только Лорду Харренхолла явно было наплевать на всех в этом замке, кроме нее. А у Сансы не было ни сил, ни желания противиться его поддразниваниям. Под теплыми волчьими шкурами, в его объятиях было так уютно. Она закусывает нижнюю губу, чтобы не застонать в голос от удовольствия, наполняющего тело, когда он сжимает грудь и начинает играть с возбужденным соском. Сходя с ума по усмешке, вновь воцарившейся на губах Пересмешника, она одновременно прижимается к нему и испуганно задерживает дыхание, опасаясь быть услышанной кем-то по ту сторону двери.
Да только этот страх казался ему смешным. Санса видела это в том, как он проводил языком по своим губам, изучая реакцию ее тела на поддразнивания. Она почти задыхается, от того, что заданный хриплым голосом вопрос попадает точно в цель. Смотря в его глаза своими широко распахнутыми голубыми, она чувствует, как между ног становится влажно. Слова застревают в горле комом, так как признаться выше ее сил. Да и что сказать? Что она хотела, чтобы он поимел ее в тот самый момент, когда пришел в выделенную для нее комнату в Олином Гнезде? Чтобы вместо вопросов о том, почему она выгородила его, занялся с ней сексом на той самой жесткой узкой кровати? Неужели тогда для него было столь очевидно ее желание? Невинная девочка, впечатленная страстными криками тетушки. Конечно же, она хотела, чтобы ее покровитель, ради которого она лгала перед Лордами Долины, поблагодарил ее.
Синеглазой начинает казаться, что Бейлиш мог что-то подмешать ей в еду или вино, когда она тает, ощущая вырисовываемые на теле узоры. Её сознание будто заволакивает туманом, когда она подрагивает, отчаянно кусая губы. Лучше она прокусит их до крови, чем закричит от того, насколько невыносимо хорошо становится от умелых ласк. Санса слабее этого, потому что, сдаваясь, она закрывает глаза и подается бедрами навстречу пальцам Бейлиша, ощутившим какой мокрой она стала для него.
Цепляясь пальцами за его плечо, ей хочется закричать, признавая правоту его слов. Хочется подтвердить каждое из них, хныкая от яркого удовольствия, когда он вводит умелые пальцы в лоно. Всхлипывая, она поводит бедрами, с наслаждением чувствуя их глубже, когда он мучительно медленно и томительно сладко двигал ими внутри в выверенном ритме. Если бы не идиотская Старковская гордость, она бы умоляла его не останавливаться. Если бы не воспитание, она бы стонала о том, насколько сильно ей нравится чувствовать, как он трахает ее пальцами, подготавливая и растягивая для своего члена.
В какой-то момент, когда Петир коснулся особенно чувствительной плоти, она все же не сдержалась и, напряженно выгнувшись всем телом, едва слышно всхлипнула. Почти сразу же после этого, вцепилась хрупкими пальцами в его запястья и громко застонала. Жар, охвативший тело, постепенно скатывался вниз, превращаясь в тугой комок желания. Разметав волосы по подушкам, она неосознанно извивалась на простынях, царапая запястья Пересмешника ногтями, лишь бы он не прекратил этой пытки, лишь бы не остановился.
Хватая приоткрытыми губами воздух, Санса всхлипывала и хныкала, прижимаясь теснее к ладони мужчины. Она дрожала от напряжения, в котором находилась, ожидая разрядки. Ей казалось, что он может свести с ума, играя губами и языком с комочками сосков. И только когда огненный клубок внутри готов вот-вот разорваться, оглушая и ослепляя ее, когда она широко распахнутыми глазами смотрит перед собой и практически не видит очертаний комнаты, Бейлиш внезапно останавливается.
Не понимая, почему он вновь оставляет ее, подведя к самому краю, девушка обвивает тонкими руками его плечи. Лукавство, в его взгляде обещает ей массу наслаждения, и она, уже не сомневаясь, жаждет его. Глубоко вдыхая, она успокаивается, наблюдая из-за полуопущенных ресниц, как он устраивается между ее широко разведенных ног. Не понимая, к чему он медлит, Санса едва уловимо хмурится. Она хочет ответь ему той же фразой, что произнесла когда-то, той же фразой, которую услышала от него и которая запомнилась ей навсегда. Но вместо этого с ее губ срывается судорожный вздох.
Старк тянется к нему всем телом, обвивает руками за плечи и шею, закидывает ножку на его бедра и прижимается телом к телу, улыбаясь его хриплому стону, полному желания. Проводя пальцами по его седому виску, она широко распахивает ресницы, ощущая, насколько медленно он заполняет ее в этот раз, смотря в глаза. Он будто бы хочет получить ее целиком, вместе со всеми потаенными мыслями, будто бы хочет ее душу, не отрывая взгляда, когда замирает глубоко внутри.
– Петир… – его имя бьется на краю сознания, когда она сжимает пальцами его волосы и двигается навстречу, касаясь его губ своим судорожным дыханием.
При свете дня все происходит совсем не так, как ночью. Жадность и нетерпеливость мужчины сменяется на плавные, почти нежные движения, которыми он то движется назад, полностью выходя из лона, то неторопливо, сантиметр за сантиметром проникает обратно, заполняя ее до основания.
Ведя ладонью по спине Бейлиша, хрипло постанывая в его губы и теряя голову от пьянящих поцелуев, она вскрикивает, стоит ему увеличить темп. Зажмуриваясь, Санса упирается лбом в подбородок мужчины и подталкивает бедра вверх, не в силах вынести ощущений, переполняющих ее.
И снова его слова воспринимаются ею почти как приказ. Она тут же открывает глаза и позволяет ему оценить масштаб своего падения, не скрывая желания, раздирающего ее изнутри. Ей не удается сдержать сдавленного вскрика, с которым она цепляется за его плечи, понимая, что еще нескольких его движений ей хватит для того, чтобы разлететься на тысячи осколков. Расширившимися зрачками она смотрит в серо-зеленые глаза, хныкая от каждого толчка, отзывающегося в теле дрожью.
Несколькими секундами позже, она уже не отличает того, кто первым срывается с этой качели и летит вниз. Его дрожь передается ей, когда Петир хрипло не то стонет, не то рычит, прижимаясь лбом к ее плечу и заполняя изнутри. Обессиленно ее стройная нога соскальзывает с его бедер. Продолжая обнимать его за плечи и поглаживать по спине, Санса постепенно приходит в себя.
Она больше не могла отрицать истины, из-за которой ненависть к себе только увеличивалась. Ее ужасная правда заключалась в том, что она принадлежала Бейлишу с того момента, как он предложил ей уплыть на его корабле. Не говоря уже о том, как она замирала позднее, когда он спустился в ней каюту, дабы побеседовать. Когда корабль с пересмешником на парусе плыл в Долину, уже тогда она была его.
Ее дыхание почти выравнивается, когда Бейлиш перекатывается на спину и привлекает ее к себе, мягко проводя пальцами по лицу. Она позволяет себе расслабиться и сразу же жалеет об этом, потому что его тихие слова резко возвращают с небес на землю.
Чувствуя боль от падения с огромной высоты, волчица бросает на мужчину взгляд, в котором переплетаются ничем не прикрытые чувства, всколыхнувшиеся в ней. Всего лишь трофей – вот кто она для него. Глупая пташка. Еще минуту назад она беспечно лежала бы на его груди и млела от пальцев, путающихся в волосах. А теперь взгляд синих глаз был напряженно уставлен на Мизинца.
Старк кривит губы в ухмылке, мысленно благодаря мужчину за это отрезвление.
– А как же мои люди? – когда она заговаривает, голос чуть хрипит. Ей приходится сглотнуть, дабы избавиться от этого. – Форрестеры и Талли? Где место им?
Понимая, что Лорд-Протектор Долины не собирался задерживаться в Винтерфелле, отданному Сноу, больше необходимого, она все же не была готова к этому разговору в первый же день после свадьбы. В эту минуту она ненавидела пересмешника за нарушение хрупкого покоя, который она почувствовала впервые за все это время. Играючи он испортил себе же шанс на приручение.
– Их место на Севере, – пользуясь молчанием мужчины, она сама ответила на свои вопросы. – Вы прекрасно знаете это, Лорд Бейлиш.