– В Вестероссе было множество тех, о ком говорили много хвалебных речей. Веря в поддержку таких людей, умерла большая часть моей семьи. Пересмешник… – Старк специально назвала его так, давая понять, что не питает иллюзий на счет избранника, – он всегда руководствовался лишь своими интересами. И благодаря ему я жива и сейчас стою перед вами. Честь не значит ничего в этом мире, моя королева. Честь руководит теми, кто предает вас, тогда как люди бесчестные спасают жизнь и не дают пропасть.
– Я слышала, что он предал вас, – дождавшись, когда Санса замолчит, веско обронила Дайнерис, проводя пальцами по остриям мечей трона.
– Просчитался, – поправила волчица, смотря, как собеседница устраивается на своем законном месте и вскидывает бровь.
– Разве не одно и то же?
– Нет.
Если Старк хоть что-то понимала в людях, если она хоть чему-то научилась за эти годы, то все это давало почувствовать отсутствие угрозы от Бурерожденной. Когда та опускала рука на подлокотники и сжимала на них хрупкие пальцы, Санса уже знала – прошедшая тяжкий путь до трона Неопалимая видела в ней такую же жертву игры престолов, какой была сама.
– Что же вы не спросите о том, кого мне предпочтительнее видеть Королем Севера? – спустя пару минут молчания, разбавила тишину зала Таргариен.
– У Севера есть Королева, – учтиво улыбнулась Старк, едва уловимо склоняя голову перед правительницей семи королевств.
В ответ на это Дайнерис коротко рассмеялась. То, что она произнесла дальше, заставило северянку замереть, запоминая и обдумывая каждое из произнесенных слов, и в то же время не веря им.
– Джон был прав, решив вернуться на стену. После того, как едва выжил в битве с Белыми Ходоками, он встретил Брана и узнал, что является сыном Лианны Старк и Рейгара Таргариена. Я предлагала ему Астапор, Юнкай, Миэрин, Кварт, но пораженный открывшейся истиной, он выбрал самовольное изгнание. Напоследок он сказал мне, что не опасается за свой край, так как знает, что у северян есть достойная королева.
В ходе беседы с королевой, Старк увидела еще несколько масок, которыми вполне умело прикрывалась Дайнерис. Вот только за ними волчица сумела разглядеть усталость и растерянность, тоску и раздражение. Сумев занять Железный трон, Бурерожденная не имела опыта, сил и искреннего желания править семью королевствами. Она не могла запретить дотракийцам грабить, убивать и насиловать, не могла уследить за драконами, не могла привыкнуть к подданным. Слишком многого не могла, а сразившись с белыми ходоками и выиграв, будто бы потухла. Санса понимала, что оставив близких там, за морем, молодая правительница осталась без поддержки, которая помогала выдерживать все трудности. Невозможно было не заметить, как взгляд королевы то и дело устремлялся на восток. Будто сквозь стены и расстояние она могла видеть города Эссоса, ставшие родными.
Поэтому, когда на обратной дороге в Лунные Врата Старк настигла новость о том, что королева ищет наместника, она не удивилась ей.
========== Глава 21. ==========
Комментарий к Глава 21.
http://pixs.ru/showimage/Wolfsmintj_1252176_26372680.jpg
Пересмешнику казалось, что он только коснулся головой подушки, как сразу провалился в сон. Эта ночь была для него спокойной. То ли того, что долгая дорога и череда событий, закрутивших в своем водовороте, заставляя на ходу менять так любовно выстроенные планы, вымотали его, то ли от того, что, оказавшись в относительной безопасности, он позволил себе впервые немного расслабиться, но Петир в эту ночь не видел ни кошмаров, ни снов вообще.
Лишь под утро, вместе с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь неплотно зашторенные окна, мужчине приснился сон.
Острая каменная башня тонкой иглой пронзает небо, которое как всегда затянуто сизыми тучами, через разрывы в которых на пару минут появляется солнце, играя бликами на морских волнах. Чайки галдящей толпой снуют над тонкой кромкой, разделяющей воду и сушу.
Спотыкаясь и поскальзываясь на мокрых камнях, покрытых бурой тиной, он спешит к двум рыбацким лодкам, пытающимся причалить к берегу.
– Петир, не торопись! – раздается сзади голос матери.
Но мальчишка не обращает внимания на ее слова, лишь тихонько шипя, когда острый камень забивается в ботинок, больно упираясь в пятку. Все вокруг пропитано запахом соленых брызг, рыбы и водорослей, смешавшимся в один. Но ему нравится этот запах, как нравится и запах мяты, всегда исходивший от матери.
Он уже практически добрался до одной из лодок, которой первой удалось причалить к берегу, о который с тихими шлепками разбиваются волны, когда до его слуха доносятся обрывки песни:
Ничего не останется от нас.
Нам останемся, может быть, только мы.
И крылатое бьётся пламя между нами,
Как любовь во время зимы…
Петир замирает, осматриваясь по сторонам, пытаясь понять - откуда доносится эта завораживающая мелодия. Но она практически сразу стихает, а на его плечо мягко ложиться рука матери, привлекая его к себе.
Когда он распахнул глаза, Сансы уже не было рядом, зато все вокруг было заполнено ярким солнечным светом, заливающим комнату и заставившим Бейлиша невольно зажмуриться. Припоминая свой сон, Пересмешник едва заметно улыбнулся, поднимаясь с кровати. Уже давно ему не снилась мать, которую он практически не помнил. И если бы он верил в знаки, подаваемые Богами или кем-то там еще, то наверняка бы расценил этот сон, как добрый. Но Лорд Харренхолла, лживый и изворотливый Мизинец, привыкший перепевать чужие песни, уже давно не верил в предзнаменования, кроме тех, которые передавали ему пташки и которые он перепроверял лично.
Раздавшийся скрип двери, вывел мужчину из той задумчивости, в которую он было погрузился. Короткого взгляда на вошедшую супругу было достаточно, чтобы на его лице, на долю секунды мелькнула тень удивления.
– Уж не думал, что моя супруга так скоро возьмется за исполнение обязанностей Леди Долины, – стараясь скрыть удивление за усмешкой, Петир остановился в нескольких шагах от Сансы, справляясь с завязками халата.
От его взгляда не укрылась тень сомнения, мелькнувшая в ее глазах, и тут же смешавшаяся с горечью. Скрывая за одной из ставших такими привычными масок то, что творилось у него внутри, Пересмешник сделал шаг к супруге, чтобы практически сразу замереть, заслышав ее слова.
– К моему отъезду скоро все будет готово. Право, я не думала, что только прибыв, должна буду вновь отправиться в дорогу.
Лишь на короткое мгновение он не смог скрыть своих эмоций, заставивших все внутри оборваться. Отгоняя от себя назойливую мысль: «Разве на такой финал ты рассчитывал? Или ты совсем ослеп, доверяя тем, пускай и маленьким шагам, которые она делала навстречу?», мужчина сделал глубокий вдох, которого ему было достаточно, чтобы совладать с собой. Едва уловимо вздернув уголки губ, Мизинец вкрадчиво произнес:
– Неужели теперь, когда в Гавани сменились знамена, моя помощь тебе стала не нужна?
От взгляда не укрылось то, как вспыхнула Санса, заслышав его вопрос, как с ее губ уже готовы были сорваться слова, после которых все могло скатиться в тартарары. Наблюдая за тем, как на лице супруги одна эмоция сменяет другую, Петир поймал себя на мысли, ядовитой иглой, засевшей где-то под сердцем, о том, что она, как и ее мать, никогда не полюбит его. Чтобы он не делал, как бы ни старался стать равным с ней, этого никогда не произойдет, для нее, как и для остальных лордов, он так и останется выскочкой, лживым и изворотливым. Но в последний момент Старк овладела собой, справившись с горечью.
– Увы, любовь моя, я не собираюсь рисковать вами. Так что вы остаетесь здесь. Полагаю, мы с королевой найдем общий язык и без вашей помощи.
Сорвавшееся с губ супруги «любовь моя» послужило для Лорда-Протектора Долины пускай небольшой, но соломинкой, за которую он не преминул ухватиться, словно тонущий в бурных водах Черноводной.
– Санса, любовь моя, ты многому научилась за это время, и из наивной пташки превратились в северную волчицу. Но подумай, что может случиться с тобой в дороге или в Гавани, в которой сейчас особенно неспокойно.