– И как же, владыка? Превратив нас в то, с чем мы сражаемся? – Акама указал на ближайшего орка: лоб его стал ниже, клыки крупнее. Внезапно он очнулся и, порвав смирительные ремни, схватил Иллидана за руку. Когти глубоко впились в плоть Предателя, но тот легко высвободился и одним ударом перебил орку кадык. Затем рывком свернул ему шею и с улыбкой взглянул на Акаму. Убийство доставило Иллидану наслаждение, а значит, кровь Скверны все еще действовала на него.
– В этом экземпляре было многовато ярости.
– А я думал, что в битве с нашим врагом ярости много не бывает.
– Ты нравишься мне, Акама! – рассмеялся Иллидан. – Только не испытывай моего терпения. Я не в слова играть намерен, а победить в войне.
– Мы все этого хотим, владыка. Надеюсь, война у нас всех одна.
Со стен Цитадели Акама следил за тем, как из ворот крепости выходит новая армия орков Скверны. Прошла неделя с тех пор, как Предатель взялся за ее создание, и вот цитадель, ругаясь, воя и пыхтя, покидали одновременно десятки тысяч преображенных бойцов. При виде Иллидана они неуклюже салютовали ему оружием, и тот лениво махал в ответ рукой. Предатель был доволен: его армия росла, и он более не нуждался в поддержке Кель’таса и Вайш. Теперь у него имелось войско под стать его чародейской мощи. Иллидан взаправду сделался властителем Запределья.
– Они помогут мне установить контроль над полуостровом Адского Пламени, – сказал Предатель. – Затем мы закроем портал Легиона и, пополнив ряды, замедлим продвижение демонов.
– Искренне на это надеюсь, владыка, – ответил Акама. Он окончательно убедился, что заключил союз с демоном. Превратить всех орков в армию Скверны – безумный план. Иллидан просто-напросто превращался в нового Магтеридона, грозя стать еще худшим деспотом. – А после этого ты вернешь храм Карабор моему племени?
– Разумеется, Акама. Даже не сомневайся.
От сомнений, впрочем, Акама не избавился. Он нащупал в сумочке на поясе рунный камень и подумал о ночной эльфийке, что носила при себе камень-близнец.
– Готовься к отъезду, – велел Иллидан. – Завтра мы возвращаемся в Черный Храм.
Иллидан вошел в комнату, где собирался его совет. Следом за Предателем хромал Акама. По залу сновали Сломленные, завершая приготовления: стену украшали огромные гобелены с гербом Иллидана, а в центре стоял деревянный стол с резной столешницей в виде объемной карты Запределья. Собравшиеся вокруг стола эльфы крови поспешили поклониться Иллидану: его визит явно застал их врасплох.
Прекрасная леди Маланда приветствовала Предателя апатичным жестом руки.
– Владыка Иллидан, принц Кель’тас сожалеет, что не может присутствовать на совете. Он повел войско к Пустоверти закрывать портал Легиона и…
Верховный пустомант Зеревор перебил ее:
– Магическая защита Храма сплетена заново, владыка Иллидан. Она пребывала в плачевном состоянии, но…
Тут же поспешил вклиниться Гатиос Изувер, невероятно крупный для эльфа крови и закованный в тяжелую броню паладина:
– В Долине Призрачной Луны противник не замечен, владыка Иллидан. Врата наглухо запечатаны.
Верас Глубокий Мрак прислонился к столу и скрестил на груди покрытые шрамами руки. Он единственный среди соратников не спешил бороться за внимание Иллидана. Предатель покачал головой: этим эльфам крови как будто заняться больше нечем – плетут интриги друг против друга, лишь бы добиться его благосклонности. Правильно Кель’тас оставил их в храме; хотя, надо признать, с прямыми обязанностями они справляются отлично. Во всем Запределье лучше воинов син’дорай было не сыскать. Дабы потешить собственное самолюбие, они даже назвались Советом Иллидари.
Иллидан вскинул руку, призывая всех к молчанию.
– У нас война с Пылающим Легионом, – обратился он к Гатиосу. – Надо ли напоминать, что владыка-демон Кил’джеден мною недоволен? Степень же его недовольства мы все скоро познаем.
Тишина накрыла зал совета, точно саван. Было слышно только, как сипит Акама. Эльфы боялись. «И хорошо, – подумалось Иллидану. – Страх помогает выжить».
– Защита храма точно в полной готовности? – спросил Предатель у Зеревора. – Возможно, скоро ее придется испытывать в бою.
Верховный пустомант глубоко вдохнул и, подумав, ответил:
– Да, владыка Иллидан, она готова. Ручаюсь жизнью.
– Хорошо, – сказал Иллидан, – потому что жизнь твоя и правда на кону в этой игре. На кону все наши жизни.
Далее он обратился к Маланде: