— Цель поражена. — Переведя дух, доложил командир звена диспетчеру. — Упала в одиннадцати километрах от базы. Точные координаты места падения…
На борту Ми-26, скользящего над белыми макушками заснеженных сосен, Джейкоб сдвинул назад правый наушник, кивнул Хильде:
— Ну вот… Похоже, и нам всё ж придётся поработать…
«Точкой рандеву» оказалась полузаросшая просека, упирающаяся в пологий склон лысого холма. Холм этот был настолько правильной формы, и так выделялся своей безлесной макушкой на общем фоне, что Сикорски ничуть не удивился, когда заметил у самого его основания темнеющий прямоугольник явно искусственного проёма. Очевидно, это был въезд в подземный комплекс для крупного транспорта, и просека некогда вела именно к нему.
— Сесть не сможем. — Сказал пассажирам вертолётчик, не оборачиваясь. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы опустить машину как можно ниже, не зацепив брюхом деревья. — Разве что на сам холм, но что-то мне не хочется проверять, есть ли под ним полости и выдержит ли он вес гружёного «двадцать шестого». По тросам спускаться умеете, или лесенку сбросить?
Экстренный спуск, разумеется, входил в программу подготовки «зелёных беретов», да и опыт по этой части у Джейкоба имелся. А вот насчёт Хильды и у сержанта, и у пилотов возникли сомнения — но под их взглядами девушка лишь передёрнула плечами. Спросила:
— Что? Умею я, не верите, что ли?
Немного поманеврировав влево-вправо, словно ёрзая на месте, винтокрылый гигант завис, наконец, над просекой. Второй пилот прикрепил трос к скобе над пассажирским люком, махнул рукой:
— Вперёд. И удачи.
— Спасибо. — Джейкоб защёлкнул страховочный карабин, проверил его для порядка и скользнул вниз. Очутившись на земле, посторонился, освобождая место для Хильды. Помог ей отцепиться от страховки, запрокинул голову, махнул вертолёту рукой. Его жест заметили — и Ми-26 величаво удалился, набирая высоту. Ангар, где «вертушкам» предстояло оставить прочий груз, располагался довольно далеко отсюда — это намекало, что старая база ПВО раскинулась под землёй на немаленькой площади.
— Нас встречают. — Поёжившись от холода, лейтенант де Мезьер ткнула пальцем в сторону чёрного проёма. Теперь его можно было рассмотреть как следует. Не оставалось сомнений — это въезд под землю. За внушительными стальными створками, сейчас ушедшими в стены, открывался просторный туннель, освещённый тусклыми ртутными лампами. Он круто уводил вниз, позволяя рассмотреть лишь небольшой участок перед самыми воротами. На этом-то пятачке и стояли два автомобиля, вокруг которых тесной кучкой собрались человек десять солдат в зимнем снаряжении российского образца. Выглядели они как самые обычные русские военные, и вели себя так, как и положено бойцам, ждущим скорых приказов — кто-то тихонько беседовал, кто-то проверял экипировку, большинство же с любопытством пялилось на вновь прибывших. Но все держали автоматы на ремнях и не отходили дальше, чем на пару шагов, от транспорта — старого армейского внедорожника, в котором «зелёный берет» без труда опознал «УаЗ», и грузовика с тентовым кузовом. Определить марку и модель последнего сержант не взялся бы, однако выглядел грузовичок так, словно в лучшие свои годы мог принимать участие не то, что во взятии Сайгона, но и в боях за тридцать восьмую параллель. Со стороны коммунистов, разумеется.
— А вон и полковник, похоже. — Сикорски кивком указал на высокого, худощавого мужчину в длиннополой шинели и фуражке, который стоял чуть в стороне от остальных, сунув руки в карманы. — Или не знаю, кто у них тут ещё может таким щёголем быть… Пойдёмте быстрей, не стоит заставлять его ждать.
К счастью, воздушный поток от винта «двадцатьшестого» разогнал снег с площадки у ворот, так что пробираться через сугробы не пришлось. Американец и немка трусцой преодолели расстояние до туннеля и предстали перед новым командованием даже не запыхавшимися. Человек в фуражке без кокарды шагнул к ним навстречу, приветственно кивнул, не вынимая ладоней из карманов:
— Лейтенант, сержант… Добро пожаловать на нашу базу и в нашу команду. Я — Николай Краснов, мы говорили с вами по радио.
Комендант оказался рослым, узкоплечим, русоволосым и светлоглазым. На сурового боевого полковника он смахивал лишь отдалённо — однако Джейкобу сразу понравился его взгляд. Ум, заинтересованность, и в то же время — спокойствие, уверенность. Ни фанатичной увлечённости, ни холодной отстраненности и равнодушия — как, например, у Хильды. Лишь бы глаза не обманывали — всё ж зеркало души порой бывает и кривым…