- Я не хотел раньше времени говорить вам об этом, но, видно, придется сказать. Сегодня ко мне прибыл гонец из Коканда от моей семьи. Он привез печальную весть...
Все напряженно подались вперед.
- Алчинбек Назири арестован. В последнее время он слишком дерзко бросал вызов судьбе и рисковал там, где можно было бы обойтись без всякого риска. Аллах наказал его. Все в этом мире происходит с божьего ведома.
Все молчали. Никто не знал, что говорить.
- Он не выдаст нас? - осторожно спросил Бузрук-ишан.
Гиясходжа рассмеялся:
- Вы как ребенок...
- Зато вы очень взрослый! - обозлился Бузрук-ишан. - Пустили меня по миру... Я не хочу терять последнее. Если Назири назовет мое имя...
- Помолчите, - поморщился Гиясходжа.
- Рисковать можно только в том случае, - угрюмо сказал шейх Исмаил, когда от тебя не зависит жизнь других людей. Но когда в твоих руках находится такое дело, как наше, риск - это преступление.
- Очень справедливые слова, - подал наконец голос паломник из Гилгита, до этого сидевший молча. - Алчинбек Назири поставил под удар всю нашу организацию.
- Я должен сказать вам, - вздохнул Миян Кудрат, - что нам всем, очевидно, придется молиться за Алчинбека Назири...
- В каком смысле? - никак ничего не мог понять Бузрукишан. - Разве он уже умер? Или раскрыл все тайны?
- Как вы смеете подозревать в измене одного из самых верных наших сподвижников? - искренне возмутился Миян Кудрат. - Алчинбек Назири предпочтет смерть предательству!
- У погонщика своя цель, а у верблюда своя, - забыв о всяком почете, сердито забормотал Бузрук-ишан. - Допрос в ГПУ - это не беседа за пловом. Может продать, может продать...
- Ну, хватит вам скулить! - прикрикнул паломник. - Сказали - не продаст, значит, не продаст.
- Один из наших великих святых Идрис-алахис-салом, пребывающий на четвертом небе, начертал в книге судеб все деяния, которые совершат истинные мусульмане ради спасения исламской веры, - торжественно произнес Миян Кудрат, приложив руки к груди и закрыв глаза. - Ангелы Мункар и Накир, выйдя к воротам рая, будут за это встречать каждого правоверного...
Гиясходжа отозвал в сторону хромого дервиша. Миян Кудрат проводил их напряженным взглядом.
- Что с Назири? - глухо спросил он.
- А вы разве не слышали? Он арестован.
- Я не об этом... К чему все эти разговоры об ангелах Мункаре и Накире?
- Жизнь Алчинбека Назири приближается к своему пределу...
- Послушайте, Сайд Агзамхан, или как вас там... Вы можете мне толком объяснить, что происходит?
- Наш Миян Кудрат - великий человек. Он предвидел провал Назири. И принял необходимые меры. Курьер, приехавший сегодня к хазрату, сообщил, что можно быть спокойным.
Назири никого не выдаст.
- Он мертв?
- Это дело ближайших часов. Завтра приедет еще один курьер. От него все узнаем.
- Так будет со всеми?
- Так будет с теми, кто личные амбиции будет противопоставлять общей цели. Ислам не терпит индивидуалистов.
Миян Кудрат продолжал тревожно следить за ними.
- Вы напрасно нервничаете, Гиясходжа, - сказал паломник. - Лично вам ничего не угрожает. Возьмите себя в руки.
- Это плохое предзнаменование, - сказал Гиясходжа.
- Что именно? - прищурился хромой дервиш.
- Потеря Алчинбека.
- Такие потери неизбежны. Борьба есть борьба. Без жертв не обойтись.
Курултай Кокандского вилайета завершил свою работу.
В одной из комнат общежития делегатов готовились к отъезду домой Хамза и Алиджан - собирали вещи, связывали книги, купленные для школы. Здесь же сидел на табуретке грустный Амантай - ему предстояло ехать в Самарканд, его избрали делегатом на республиканский съезд Советов.
Хамза подошел к нему и протянул большой конверт:
- В Самарканде передашь этот пакет лично товарищу Ахунбабаеву. Попроси его от имени дехкан приехать к нам во время сева. Скажи, что я буду ждать его.
- Было бы лучше, если вместо меня избрали бы вас, - сказал Амантай. Или нас обоих. Вернулись бы в Шахимардан вместе. А то что я там буду делать один? Все еще перепутаю.
- Ничего, ничего, - утешал его Хамза. - Верно сделали, что избрали тебя. Я сам просил об этом. Ты же представитель шахимарданских батраков. От имени их должен говорить ты, а не я... А потом, твое дело молодое, много еще придется выступать.
Так что учись. Все впереди.
- Хамза-ака, надо торопиться, - напомнил Алиджан, - на поезд опоздаем.
- Интересно, застанете вы Мияна Кудрата в Шахимардане или нет? - сказал Амантай. - Успели они там что-нибудь натворить без нас?
И в эту минуту распахнулась дверь и в комнату вбежала Зульфизар.
- Хамза!
Хамза молча обнял Зульфизар.
Амантай и Алиджан, взяв книги и вещи, вышли.
- Простите меня, Хамза-ака! Я была не права! Только здесь я поняла, что не могу жить без вас! - заплакала Зульфизар.
Хамза все так же молча гладил ее рукой по голове.
- Подождите меня немного, я быстро сбегаю за своими вещами. Поедем вместе. Теперь я никого не боюсь! Всегда буду с вами. Вы не обиделись на меня?
- Нет, не обиделся, - грустно улыбнулся Хамза. - Но ехать вместе, наверное, не получится. Во-первых, времени в обрез, ты не успеешь, мы опаздываем на поезд. А во-вторых, после Ферганы дальше придется добираться верхом, тебе будет неудобно.
- А как же я?..
- Приезжай через два дня. Я попрошу Алиджана, чтобы он встретил тебя на станции.
Зульфизар с тоской смотрела на мужа, будто видела его в последний раз.
- Хорошо, - вытерла она слезы, - два дня потерплю. А потом будем вместе всю жизнь. И никогда не будем расставаться.
- Никогда, - согласился Хамза.
- Хамза-ака, поезд уйдет! - крикнул с улицы Алиджан.
- Бегу, - тихо ответил Хамза, не трогаясь с места, пристально глядя на Зульфизар.
6
Амантай сидел один в опустевшей комнате общежития и читал учебник русского языка.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Рустам Пулатов.
- Уехал?! - тяжело дыша, спросил он.
- Кто? - не понял Амантай.
- Хамза!
- Уехал.
- Когда?
- Утром. Я сам их проводил.
- С кем он поехал?
- С Алиджаном, секретарем нашего сельсовета.
- А ты кто?
- Председатель Шахимарданского сельсовета.
- Почему с ним не поехал?
- Я в Самарканд еду, на съезд.
- Надо задержать его в Фергане!
- А что случилось?
- Его могут убить!..
На телеграфе Кокандского вокзала Рустам Пулатов ждал ответа из Ферганы. Амантай с белым лицом сидел в углу.
- Алчинбеку в тюрьме сунули в еду яд, - нервно ходил по комнате Пулатов. - Сумели все-таки, мы прохлопали... Когда он понял, что его отравили свои, что жить осталось недолго, начал говорить... Многое успел рассказать... А под конец сказал, что Хамзу должны убить... Видно, свои же, сволочи, и передали, чтобы порадовать...
В служебное помещение вместе с начальником станции вошел телеграфист и сообщил, что Хамза два часа назад выехал из Ферганы в Шахимардан.
- Паровоз мне! - приказал начальнику станции Рустам Пулатов. - И зеленую улицу до Ферганы!..
Присел к столу, быстро набросал телеграмму, протянул телеграфисту.
- Немедленно передайте в Фергану в отдел ОГПУ!.. - Повернулся к Амантаю: - Давай со мной!
В Фергане Хамза и Алиджан взяли своих оставленных несколько дней назад в караван-сарае лошадей и выехали через степь на Вадил.
Впереди лежал Шахимардан.
Степь дарит человеку недолгую, но все-таки отрешенность от суеты бытия. Хамза был молчалив и задумчив.
Дорога снова тянулась через те места, где проходила юность его отца. Здесь же начинал свою жизнь и его дед Халбай.
Хамза знал, что дед был очень бедным человеком. Батрачил ради куска лепешки и миски похлебки в день долгие годы. Ходил в рубище и заплатах. В каких только байских домах не гнул спину... Говорят, что для йигита мало и семидесяти ремесел. Дед Халбай перепробовал чуть ли не половину из них.
Летом, когда пятки горят от земли, а мозги плавятся от солнца, работал на прополке рисовых полей, в страду косил пшеницу, осенью собирал хлопок, зимой возил на арбах перегной на поля бая Хуррама, который, не желая упускать неутомимого и выносливого йигита, выделил ему на своем дворе хибаркуразвалюху.