— Значит, ты удрала? — спросила зелёная. — Как тебе это удалось?
— Что это вы делаете? — спросила Бритни, ошеломлённая зрелищем, но слишком эмоционально опустошённая, чтобы испугаться.
— Держим их внутри, — ответила толстая. — На что это похоже, девчонка?
— На магию, — тихо сказала Бритни.
Они обе рассмеялись.
— Мы с Богиней Герой будем тут до рассвета, доча, — сказала зелёная. — Если стена упадёт, мы обе покойницы. Так что мы были бы тебе благодарны, если бы ты сбегала в ближайшую круглосуточную забегаловку на дороге и притащила нам кофейку.
Бритни уставилась на них, как на сумасшедших. Но они больше ничего не сказали. Бритни заметила выступивший у них на лицах пот. Держать Дикую Охоту Арахны взаперти — работа нелёгкая. Она таращилась на них битых десять минут, но так и не задала ни одного из теснившихся в голове вопросов. Потому что поняла, что не хочет знать ответов.
Наконец она поднялась на ноги, нащупала бумажник, который каким-то чудом остался в заднем кармане, и побрела по пустой дороге с единственной мыслью в голове.
Кофе — это она может.
***
Пока вся энергия Диких Арахней сосредоточилась на преградившей путь стене, никто не заметил, как от основной группы отделилась собака. Она тащилась обратно по тропе, ощущая голод и чуя носом что-то необычное. Что-то новое. Нового на свете было мало, и она думала, следует это новое съесть, или, наоборот, от него убежать.
Собака ушла достаточно далеко, туда, где жидкая тьма всё ещё переливалась среди деревьев. Она знала, что это новое близко.
Когда-то собака была другой, такой, которая мяса не ела. Теперь она могла есть только мясо. А это пахло, как хорошее мясо.
Впереди, во тьме, что-то зарычало.
Из тени появилась пара огромных, горящих жёлтым огнём глаз.
Сильные руки схватили собаку за голову и резко вывернули, сломав ей шею. Она упала на землю. Из пасти её вырвалось облачко чёрного тумана.
========== Глава 16 ==========
Когда бабушкины часы прозвонили два, миссис Чейз ещё полежала, потом откинула тяжёлое цветастое одеяло, которое купила на вещевом рынке, и встала с кровати вишнёвого дерева, сделанной год назад на заказ, а позже купленной в Америке. Завернувшись в шёлковый халат, она спустилась в кухню на первый этаж и налила себе стакан натуральной ключевой воды.
Возвращаясь в спальню, она остановилась перед открытой дверью в комнату дочери. Вспомнила, что Корделия сегодня решила заночевать у какой-то своей подруги.
По улице прогрохотала машина с плохим глушителем, явно не принадлежащая никому из соседей Чейзов, и окно в комнате Корделии зазвенело. Миссис Чейз прислушалась — не разбудил ли этот грохот её мужа. Убедившись, что это не случилось, она подошла к окну и выглянула. Хвостовые огни автомобиля сворачивали за угол.
Трудные подростки. Когда миссис Чейз была девочкой, их называли хулиганками.
Она всегда волновалась за дочь, когда её не было дома. Но она знала, что жизненные принципы Корделии не позволят ей попасть в компанию трудных, тем более подростков. Никогда. За очень редкими исключениями Корделия держалась на расстоянии от подростков, имевших привычку доставлять неприятности или в них попадать.
Миссис Чейз вернулась в кровать. И с неприятным удивлением обнаружила, что впервые со студенческих времён не может заснуть.
***
На кухне у родителей Джоксера за пластиковым столом, который уже десять лет стоял на одном и том же месте, сидел в темноте отец Джоксера и ел, не просыпаясь — как бывало с ним не реже раза в неделю. В неосвещённой кухне он курил (наяву он уже два года как бросил), пил тёплую колу и доедал остаток куриного крылышка из бака для объедков. Часто члены его семьи, когда он был в таком состоянии, разговаривали с ним, но наутро он не мог ничего вспомнить.
Если не бывало остатков китайской еды, сходил и шоколад. Или кекс, или печенье, или ещё лучше — сливочная помадка. Он всё удивлялся, откуда взялись лишние двадцать фунтов, которые набрал после того, как старший сын наконец уехал и зажил своей жизнью (у Джоксера есть брат-близнец). Он однажды пошутил, что когда съедет Джоксер, он вообще приобретёт ещё одну личность.
Когда жена включила свет, он едва мигнул. Она стояла в дверях кухни, протирая глаза и поправляя пижамные штаны.
— Полагаю, ты обратил внимание, что Джоксера до сих пор нет дома? — спросила она.
— Может быть, он где-то с этой милой Корделией? — предположил супруг. Поскольку он спал, то слабо осознавал, насколько поздний был час.
— При таких родителях, как у неё, — вряд ли, если она хочет жить, — ответила супруга. — Он теперь взрослый, а взрослые развлекаются по вечерам, насколько я помню. Но должны же быть в доме хоть какие-то правила, иначе жизнь превратится в хаос. И потому завтра утром, если он вообще вернётся, я ему сообщу, что он посажен на якорь.
— Должны быть в доме какие-то правила, — отозвался счастливым голосом супруг. И не просыпаясь, затянулся сигаретой.
***
Сирена стояла и смотрела из окна гостиной. На руках она держала, как ребёнка или куклу, длинный и очень острый серебристый меч. Его тяжесть давала ей ощущение связи с реальностью.
Разговор с Корделией помог многое понять, что ей никак не удавалось толком сделать с тех пор, как Зена вернулась домой. Реальность была для неё чем-то субъективным, как это бывает для всех родителей, которые мечутся между желанием знать, во что вляпались их дети, и отчаянным нежеланием это знать. Только в её случае последствия этого знания куда более серьёзны.
Она заставила себя несколько часов поспать. Проснувшись, Сирена поняла: то, что происходит этой ночью, смертельно опасно. Из того, что рассказала Корделия, даже из того факта, что Корделия Чейз пришла в этот дом… Сирена знала, что ставки высоки. И что Зена где-то ведёт бой. Её девочка бьётся с ужасами, которые люди себе представить не могут. И она настояла, чтобы Сирена оставалась в стороне, потому что она будет обузой, которая может скорее привести Зену к гибели, чем помочь.
Но сегодня Сирена чувствовала что-то не то. Зене нужна любая помощь. Что-то было такое…будто Зена ускользнула, будто её украли у Сирены.
И только поэтому она полезла в сундук Зены и достала серебристый меч. Надев пальто и кросовки, она пошла к двери. Сирена уже открыла дверь, когда сообразила, что понятия не имеет, куда ушла Корделия. Она ничего не могла сделать.
И поэтому стояла в оцепенении у окна, держа рукоять серебристого меча и ожидая, когда дочь вернётся домой.
***
Когда почти всю труппу перебили тёмные арахны, Богиня луны, Селена, и Богиня Гера, уже давно потерявшие всякую связь со своими настоящими именами как могли залечили друг другу раны с помощью магии. Потом они пошли по следу тёмных арахней, воспользовавшись заклинанием слежки, которое Селена отрабатывала уже много лет, не имея до сих пор случая испытать его на практике.
Они хотели вернуть Афину, но быстро поняли, что шансов у них не много. Когда они впервые узнали, что Охота Арахней пришла в Амфиполис, им оставалось только одно: дожить до утра и рвать когти.
Легче сказать, чем сделать.
Селена ощущала страшное напряжение. Она села, локти упёрла в колени и перекачивала всю магическую энергию, которую только могла почерпнуть из эфира, в барьер, удерживающий Дикую Охоту Арахны в пределах леса. Открытый бой с Лесной Арахной им никак не выиграть. Но уж если с ней драться, можно, по крайней мере, попытаться её сдержать.
— Ух ты! — сказала девчонка, которая принесла кофе. — Это…это просто потрясающе!
Селена ничего не сказала, Гера только хмыкнула. Всё же за кофе они обе сказали ей спасибо. Это был дерьмовый кофе со вкусом какао, но Селена понимала, что выбирать не приходится. Без кофе и содержащегося в нём кофеина они бы уже сдохли полчаса назад.
Но усилие всё равно было бесполезным. Ещё пятнадцать минут. Пусть даже сорок пять. Разницы нет. Ей с толстой Герой до утра не продержаться никак.
— Девчата, вы знакомы с мистером Автоликом? — спросила Бритни. — Он всё про такие вещи знает.