— Мы найдем его, — кивнул тот, скинул плащ и попросту утонул в земле.
— Ух ты! — нагнулся над местом его исчезновения Вилли.
Тут из земли высунулась рука Миб Тоуса, звонко щелкнула пальцем сигмариота по лбу и опять исчезла.
— Хулиганье трухлявое! Покарай тебя Сигмар! — рассвирепел священник и начал ожесточенно топтать землю.
— Брось, Вилли, — взял его за плечо Магнификус. — Он уже далеко. Пошли-ка лучше спать.
Глубоко оскорбленный заштатный клирик напоследок плюнул в траву и поплелся за другом.
На заре молодого человека разбудил гудок клаксона. Магнификус выглянул на улицу и увидел Тордиона, поджидающего его у входа в гостиницу на мотоцикле. Осторожно обойдя храпящего на кушетке у стены Вилли, путешественник вышел наружу.
— Отдохнули? — встретил его вопросом Тордион, облаченный на этот раз в костюм арлекина.
— Специально лег пораньше, — ответил Второй и забрался на мотоцикл.
— Держитесь, — предупредил его профессор и крутанул рукоять газа. Двигатель оглушительно взревел и понес мотоцикл по мостовой.
— Вы не боитесь, что нас могут увидеть? — крикнул пилоту пассажир.
— Нет, — сообщил тот. — Отчего-то на маршрутах, где я проезжаю, сон у горожан особенно крепкий, — и Тордион громко захохотал.
| |
Из города они выехали довольно быстро и понеслись в сторону сияющих белоснежными вершинами гор на юге. Скорость передвижения была столь стремительна, что беседовать не представлялось возможным. По мере приближения горного хребта дорога становилась все хуже и хуже, так что Тордиону поневоле пришлось сбросить скорость. Тогда-то уже подуставший от бешеной гонки Второй задал свой первый вопрос:
— Как вы думаете, профессор, можно ли предугадать судьбу?
— Предугадать — нет, можно загадать, — ответил Тордион и поинтересовался: — Откуда подобный интерес?
— Один знакомый мне заказал колоду карт, — признался Магнификус.
— Цыган, что ли?
— Он. Его колода сгорела, когда он гадал отцу Наолы.
— Бедный Тутеп! Эти карты были его единственной радостью.
Они выехали на пологий горный склон и покатили вверх. Тордион ловко управлял своей «колесницей», объезжая каменные валуны и глубокие вымоины в песчанике.
Снова под колесами возникла дорога. Даже не дорога, а, скорее, тропинка. Петляя, она устремлялась круто к вершине, так что и пешеходу пришлось бы идти помогая себе руками. Но Гордиона это мало смущало, и он упрямо гнал мотоцикл вперед.
— Перевернемся! — крикнул Второй, мертвой хваткой сжимая талию пилота.
— Все будет хорошо! — успокоил его тот. — Я знаю один секрет.
— Какой? — спросил Магнификус жмурясь, потому что летящая из-под колес мотоцикла каменная крошка то и дело попадала ему в лицо.
— Никогда не сбавляйте скорость, — сообщил Тордион и еще сильнее крутанул ручку газа.
Мотоцикл рявкнул и пулей взлетел на большую каменную террасу. У них над головой дымил вулкан,
— Вот мы и на месте, — глуша мотор, сказал бесстрашный ездок и показал на открывающийся внизу пейзаж: — Караз-Орруд. Мое любимое место. Мне здесь отлично думается.
Магнификус слез с мотоцикла и подошел к самому краю площадки. У него под ногами, частью покрытая голубоватым туманом, дремала горная гряда, похожая на хребет гигантского дракона.
— Действительно красиво! — вздохнул он.
— Очень красиво, — согласился с ним Тордион, усаживаясь на край и свешивая вниз ноги. — Сразу за ним начинается океан, а за океаном лежит материк, куда еще не ступала нога человека. Через десять-двенадцать тысяч лет первые поселенцы высадятся на его берега, а еще через несколько тысячелетий в одном из государств, основанных на этом материке, чудак ученый, страдающий клаустрофобией, теоретически обоснует возможность телепортации. Вот тогда-то все и начнется.
— Откуда вам это известно? — удивился Второй.
Профессор пожал плечами:
— Есть события, которые не могут не случиться, — он показал на место рядом с собой. — Не будем терять времени, садитесь и спрашивайте.
Магнификус устроился рядом с ним и спросил:
— Что такое сафери?
— Если вы имеете в виду фокусы со значками, то это чушь, которая исчезнет вскоре после того как ты разрушишь Черный Портал.
Если вы имеете в виду саму сущность сафери, то это — фантазия и вера. Вы представляете, как устроен мир?
— Поверхностно.
— Этого достаточно. У реальности семь уровней. Немного, но все- таки. Сафери на шестом. Поле сознания. Вы придумываете, вы верите, вы реализуете. И все. Я доступно объясняю?
— Более или менее. А что на седьмом уровне?
— О! На этот вопрос могут дать ответ только влюбленные. Лучше не трогать этот уровень. Во-первых, для его описания нет словесного эквивалента, во-вторых, он имеет право на личную жизнь.
— Не понял.
— Проще говоря — это вы, когда сделали хорошее дело и отдыхаете.
— Тоже не понял.
— Я же говорю, для описания седьмого уровня не придумали слов и не придумают.
— Почему?
— Потому что когда придумают, он станет восьмым, девятым и так далее. Он не будет по принуждению вступать в диалог,
Магнификус помолчал, размышляя над сказанным, и, наконец, опять подал голос:
— Тогда я спрошу о чем-нибудь попроще?
— Валяйте, — перекинул ногу на ногу Гордион.
— Как погиб ваш отец? — спросил Второй.
Профессор внимательно взглянул на своего собеседника и попросил:
— Снимите свое кольцо.
Магнификус послушно исполнил его просьбу.
Тордион взял кольцо, поднялся на ноги и бросил кольцо в пропасть под ногами.
Однако кольцо не успело пролететь и полметра, как перед ним в воздухе проявилась приоткрытая дверь, и кольцо исчезло в ее проеме.
— Пошли, — предложил профессор, входя в дверь первым.
Молодому человеку ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Мир вокруг на доли секунды заволокла цветная пелена, в нос пахнуло запахом жженой резины, и Сергей обнаружил себя стоящим в тамбуре электрички. За окном была ночь, ближайший вагон пустовал.
— Сейчас будет остановка, — предупредил его стоящий рядом профессор и показал на валяющееся под ногами кольцо: — Не забудьте перстенек.
Оторопевший Второй поднял кольцо.
Электричка заметно сбавила ход, заскрипела тормозами и остановилась напротив пустой платформы. Двери разъехались в разные стороны.
Тордион вышел на платформу, Сергей за ним.
Электричка вздрогнула, двери закрылись, и собеседники остались на пустой бетонной платформе, освещаемой пятью тусклыми фонарями.
— Сто сороковой километр, три часа ночи, четырнадцатое число, следующая электричка через пятнадцать минут, спрашивайте, — обернулся к молодому человеку профессор.
— Как вернуться назад? — изменил свой вопрос Сергей, едва сдерживаясь от приступа паники.
— Войти в следующую электричку, она будет здесь через четырнадцать минут тридцать секунд, — без всякого намека на эмоцию проинформировал Тордион и добавил: — А отца задушил Слаанеш, когда понял, что отец хочет отключить игру.
— Зачем ваш отец хотел это сделать? — изумился Второй.
— А теперь постарайтесь сосредоточиться и не пугайтесь, — предупредил профессор. — Отец не просто хотел это сделать, он это сделал.
— То есть? — мотнул головой Сергей, словно пытаясь очухаться от дремоты.
— То есть нет никакой игры, есть Нибиру, есть законы, по которым она существует, а игры нет, — сказал Тордион. — Отключена машина.
— Но тогда как же?.. — начал Второй.
— Вот так, — развел руками профессор. — Просто забавное стечение обстоятельств — четверо друзей создали новую реальность и она нажила своей жизнью. Отец первый понял это и приложил все усилия, чтобы уничтожить Нибиру. У Нибиру, при всех ее несовершенствах, есть два глобальных преимущества — иное течение времени и отсутствие страха смерти, а соответственно — лжи. Отец трезво осознавал, что рано или поздно те ограничения, которые он заложил в программу, будут отменены, и цивилизация Нибиру превзойдет земную за несколько лет. А там — кто знает? Уже был создан Хаос.