Я взял пальцами кусок мяса прямо с тарелки. Жирный сок капал на стол, обжигающе-вкусно пахло чесноком. Во вторую руку я взял кружку с вином.
— За успех нашего дела! — поднял я тост.
— За успех! — повторили все в полголоса.
Мясо оказалось отличным, видно, баран умер не своей смертью. Вино — неожиданно терпким, насыщенным. Блюда вмиг опустели, а хозяин таверны тащил еще и еще. Интересно, откуда у него столько готовой снеди? Может, ждал кого-то?
Мои люди вели себя пристойно. Никто не напился, никто не буянил и не задирал чужаков. Все спокойно насыщались, умеренно отдавая дань вину.
Им было что терять, поэтому каждый держался за свою службу. Я же требовал немногого: беспрекословного следования приказам и железной дисциплины. Кто не справлялся — вылетал в тот же день.
Насыщаясь мясом и запивая его вином, я думал, как лучше поступить. Нынешняя цель нашей вылазки изначально казалась простой — всего лишь племянник герцога, но он настолько погряз в самых черных делах, что оставить ему жизнь было попросту невозможно.
Уже четыре с половиной года «Новая инквизиция» действовала по всей Франции и даже за ее пределами. С тех самых пор, как мы с аббатом де Бриенном затеяли это дело, произошло множество всего. Мы помаленьку отлавливали тех, кто так или иначе был причастен к Тайной ложе, и уничтожали их одного за другим безо всякой пощады и снисхождения. В то же время мы старались не забывать и об интересах страны, вот только двигали мы ее немного в иную сторону, чуть в обход истории.
Король Людовик XIV родился здоровым, крепким, белобрысым ребенком. Вот только случилось это на восемь лет раньше реального срока, и сейчас Его Будущему Величеству было уже три с половиной года.
Ришелье все так же управлял государством чуть слабеющей рукой, нынешний король Людовик XIII больше времени уделял своим затеям, оставив страну на попечение кардинала. Анна Австрийская растила сына, даря ему всю свою любовь, и надеясь в будущем вернуть ее сторицей.
В данный момент Франция ни с кем не воевала, но ситуация на границах была напряженная. Сразу с нескольких сторон могли явиться неприятности, но пока все было тихо, и оставалось время заняться внутренними проблемами.
— Клянусь Святым Фомой, тут подают отличное вино! — сообщил Люка, опустошая очередную кружку.
Дьявол! Я так и не разгадал загадку. Для кого было подготовлено пиршество в трактире? Кажется, сам трактирщик так и не понял свою ошибку, и радостно разносил блюда, подкладывая каждому самые сочные куски, а после подливал и подливал своего лучшего вина.
Входная дверь с гулким стуком отворилась, и в помещение один за другим вошли несколько десятков человек. Внутри сразу стало тесно. Резко запахло лошадьми, крепким потом, стылым снегом и вином.
Первым шел молодой человек с узкими плечами, оттопыренной габсбургской губой, тяжелым подбородком и наглыми манерами — типичный аристократ голубых кровей. Хотелось сходу ударить его и немного исправить стылую морду. Благо, я сдержался.
Одет он был богато, и это стало заметно, как только он чуть распахнул плащ. Вышивка по всему камзолу, персти на пальцах, золотые шпоры.
— Эй, хозяин! — требовательным тоном приказал он. — Сюда!
Трактирщик в колпаке метнулся в его сторону, словно юная лань. Но даже это было недостаточно быстро.
— Ты получал послание? — продолжил допрос юноша. — Комнаты на тридцать человек и сытный ужин! Надеюсь, у тебя все готово?
— Но… — трактирщик недоуменно переводил взгляд с него на меня. — Ваша милость, разве эти люди не от вас?
— Эти бродяги? — пренебрежительно ответил молодой хам, оглядывая нашу компанию. — Ты за кого меня принимаешь? Живо, выкинь их вон и обслужи нас, как положено!
Я медленно поднялся из-за стола, Левый и Правый встали синхронно со мной, все остальные бойцы с обеих сторон приготовились. Каждый понимал, что подобные оскорбления смываются только кровью.
На оскорбления мне было наплевать, я обрадовался по иному поводу. Кажется, нам очень повезло и не придется никуда дальше ехать. Но требовалось некоторое уточнение. Так что я заговорил намеренно спокойным и негромким голосом:
— Не имею ли я чести говорить с самим графом Пьером Офруа де Марне?
Юноша еще более оттопырил губу, хотя, казалось, это уже невозможно.
— Вы то, сударь, имеете такую честь, но я очень сомневаюсь, что от упоминания вашего имени я так же приду в восторг. И все же, перед тем как мы расстанемся, назовите ваше имя?
— Оно вам ни к чему, — убедившись, что передо мной именно тот человек, встречи с которым я так жаждал, я поднял правую руку вверх и, резко опустив ее вниз, крикнул: — Убить их всех!