Я был бы рад выполнить последнюю его волю, вот только Правый уже был мертв. Люка этого не мог видеть. Второй выстрел пробил грудь Бенезита в районе сердца. Смерть была мгновенной. Он отошел в мир иной без боли и страданий, легко.
Боги и демоны, я отомщу!
Сделав быстрый знак рукой фон Ремеру, я метнулся в правую сторону от колоны, он тут же прыгнул в левую. Встав на колено, я выстрелил в первого, кого углядел — пуля пробила ему голову насквозь. Брызнула кровь вперемешку с мозгами, но я этого уже не видел, швырнув дагу в следующую цель. Клинок вонзился живот, заставив ублюдка завалиться на пол.
У германца тоже все шло хорошо, он лихо убил первого и фехтовал со вторым.
Остался последний — тот самый, что застрелил моих Левого и Правого. Он стоял посреди помещения, держа в каждой руке по еще дымящемуся пистолету.
Не узнать его я не мог. Это был мой человек — Мерентрин. Отличившийся во многих делах, помогавший мне, шедший в любую стычку, под клинки и под пули.
— Ты? — поразился я, поняв, с кем имею дело.
И тут же многое стало мне понятно. Не Лулу убила испанскую служанку и человека на конюшне. Это сделал Мерентрин. Он же похитил ведьму и детей. Провернуть это он смог легко, пользуясь полным моим доверием и зная все ходы и выходы в доме.
Мерентрин не удосужил меня ответом. Он отбросил разряженные пистоли, выхватил клинок и бросился на меня.
Первый выпад я отразил легко и, чуть переведя дыхание, спросил:
— Продался, тварь?
— Сгниешь ты в геене огненной, тело твое растворится, душа истает…
— Сектант? — догадался я. — Кузькин бог? Тьфу!
Финт, блок, еще финт, уход назад, парирование, скрутка и удар — колющий удар, нанесенный в соответствии с правилами. Я пробил ему правый глаз, и острие вышло из черепа с другой стороны. Потом я помог телу опуститься на пол, и плюнул сверху прямо в его лицо.
— Сука! Тварь! Использованный гондон!
Я несколько раз пнул мертвое тело. Фон Ремер, тем временем, добил последнего врага, тяжело смахнул пот со лба и заметил:
— Вы бьете труп, господин барон?
Я зло посмотрел на него, но прекратил избивать мертвеца. Хуже, чем найти предателя в рядах своих людей — это не найти его. Я проморгал, и теперь расплачиваюсь за эту ошибку убитыми друзьями, похищенной женщиной и детьми.
Во всем лишь моя вина, мне некого винить более.
Подземные комнаты кончились, мы прошли их насквозь, но так и не нашли ни Лулу, ни обоих сыновей.
Черт подери! Я даже Джона Френсиса готов был обнять в эту минуту, впервые в жизни посчитав его за своего сына!
— Там еще дверь, — осмотрев помещение, сообщил германец.
Я задержался на мгновение перед телами Люка и Бенезита, постоял молча и двинул дальше.
Ремер уже распахнул последнюю дверь, за которой оказалась совсем крохотная комнатушка, в которой, судя по всему, и держали Лулу и детей. Но комната была пуста. Зато вторая дверь оказалась открыта, а за ней вновь начинались катакомбы.
Кто-то опередил нас и увел тех, кого мы пытались спасти. Но в воздухе еще пахло паленым маслом от факела — ушли они совсем недавно, видно заслышав звуки боя.
— Там мои дети, — негромко пояснил я германцу, — и моя женщина. Я должен их спасти!..
Ремер понятливо кивнул, и мы двинули во тьму, подхватив по факелу из креплений на стене.
Миллион раз я говорил, что ненавижу замкнутое пространство. Пожалуй, более этого я не люблю лишь высоту. И то, и другое бесит, угнетает.
Но когда надо — я иду, хоть и проклиная все на свете, но делаю шаг за шагом, переставляю ноги, матерясь про себя. Если не я, то кто? Никто. Делай. Превозмогая все, ломая себя. Человек может все — главное захотеть!..
Фон Ремер шел чуть впереди, и я был благодарен ему за это. Очередной коридор кончился внезапно, и мы буквально лоб в лоб столкнулись с вооруженной группой.
Германец чуть было не попытался убить ближайшего, но я вовремя узнал знакомые лица и резко выкрикнул:
— Свои!
— Не стрелять!
Епископ де Бриенн, Исаак де Порто, Анри д’Арамиц и еще несколько человек, имена которых я не знал. Все они выглядели потрепанными, некоторые оказались ранены. У Портоса отсутствовала мочка уха, но он лыбился во все свое широкое лицо.
— Ваше преосвященство, — чуть поклонился я.
— Господин барон, — приветствовал меня де Бриенн.
Епископ
— Не стрелять!
Я с трудом опознал в полумраке барона де Браса, снял с боевого взвода курок и сунул пистоль за пояс. Портос и Арамис опустили мушкетоны.
— Ваше преосвященство, — полонился де Брас.
— Господин барон.
Барон шагнул вперед и мы коротко обнялись.