— Я подумаю, — улыбнулся де Брас. — Главное, чтобы он не рехнулся. Эти средневековые молодчики чертовски ментально слабы.
— Что с Рошфором и Шеврез?
— Они успели уйти, — барон помрачнел. — Скорее всего успели.
Я кивнул.
— Хорошо, будем разбираться с бедами по мере их поступления. Идем к старухе. Но сами. Ваши люди пусть останутся здесь.
Путь в покои Марии Медичи попытался преградить один из ее пажей.
Де Брас без лишних слов ткнул его кулаком в солнечное сплетение. Паж судорожно икнул и сполз по стенке.
Я одобрительно улыбнулся и взялся за бронзовую ручку двери.
Мария Медичи в простом черном платье сидела в кресле, ее распухшие ноги были погружены в бадью с горячей водой. Вокруг нее суетились камеристки.
При виде нас ее лицо исказилось в злобной гримасе.
— Ваше вдовое королевское величество… — я стал на одно колено. — Рискую навлечь на себя ваш гнев, но для этикета нет времени.
Де Брас пнул Сен-Мара, поставил его на колени, а потом преклонил свои.
От злости мать покойного короля задохнулась и, через силу, натужно пропыхтела.
— Говорите!
Я легонько пнул маркиза в копчик окованным носком своего сапога.
Он взвизгнул и разразился истеричной, долгой речью.
Выслушав его, Мария Медичи закаменела лицом.
Я сжато изложил последние события и тоже замолчал.
Мать покойного короля шумно вздохнула, а потом нацелилась скрюченным пальцем на меня.
— Вы спасли тело моего сына. Зачем это вам?
Я молча поклонился, посчитав, что слова будут лишними.
— Я хочу, чтобы все причастные к этой мерзости были наказаны по заслугам! — проскрипела старуха.
— Они будут наказаны!
Неожиданно дверь кельи распахнулась и внутрь бодро прогарцевал дофин на игрушечной лошадке, размахивая своей шпагой.
— Хей, хей, смотри бабушка я как умею!
Я едва сдержал улыбку, Мария Медичи мгновенно размякла лицом, развела руки в стороны и обняла сына покойного короля.
Следом за Луи вбежала Анна Австрийская и сразу присела в реверансе.
— Иди сюда, моя невестка, — нарочито сурово проворчала Мария Медичи и тоже обняла королеву. — Из тебя получится хорошая регентша.
После чего посмотрела на нас с де Брасом и сухо проскрипела.
— Я надеюсь на вас, господа! Сделайте все что посчитаете нужным. Мое сердце с вами! Вы поняли? Спасите Францию! Спасите корону!
Глава 19
Барон
Сдав Сен-Мара с рук на руки де Бриенну, я, с чувством выполненного долга, вышел на улицу. В карете меня ожидала Ребекка, тут же паслись Левый и Правый, выведывая у стражников свежие новости и сплетни. Остальным я приказал возвращаться обратно в дом, чтобы глаза не мозолили.
Говорили лишь о взрыве во дворце. Каждый норовил высказать свое мнение, но все сходились к тому, что недалекие слуги случайно подорвали пороховой склад — иного логического варианта попросту не существовало. Впрочем, они были недалеки от истины. О гибели же пары десятков дворян пока никто не знал. Позже, когда разберут завалы и извлекут из-под обломков тела, начнется разбирательство. Возможно даже, полетят чьи-то головы… очень надеюсь, что в их числе не будет моей…
Я махнул рукой, призывая к вниманию. Левый тут же взгромоздился на козлы кареты, ему было все равно, что о нем могут подумать окружающие — если кто-то начнет слишком громко выражать мнение, что, мол, не пристало дворянину самолично править экипажем, то слезет и башку свернет — были прецеденты. Правый лихо вскочил в седло, я сел в карету, и мы тронулись с места.
Девушка задремала, пока я был во дворце, но сейчас проснулась и уставилась на меня во все свои огромные глаза. Она все так же была одета в прозрачную ночную рубашку, но я сразу, после того, как мы выбрались из подземелья, укутал ее в собственную куртку, и Ребекка хотя бы не мерзла. Она сидела, поджав ноги, укрыв их под курткой, и молчала. Я тоже не знал, что сказать. Так мы и ехали в тишине, лишь крики снаружи время от времени заставляли нервно вздрагивать.
Париж бурлил. Толпы горожан собирались на перекрестках и громко обсуждали новости. Все уже знали и об атаке на тело мертвого короля и, разумеется, о взрыве во дворце. Карете приходилось двигаться крайне медленно. О том, чтобы прорываться сейчас сквозь толпу и речи идти не могло — народ был слишком возбужден и не знал, что и думать. Тут и до фронды недалеко, причем раньше времени лет на двадцать. Но парижане — люди вспыльчивые, да и сидеть на баррикадах, пить вино и кидаться камнями в солдат и стражников гораздо более интересное занятие, чем работать.
Левый осадил по спине хлыстом особо ретивого типа в красном колпаке, начавшего хватать лошадей под узды, но в ответ раздался такой недовольный гул со стороны прохожих, и кто-то даже начал весьма ощутимо раскачивать карету, что, дабы успокоить чернь, мне пришлось выглянуть и щедрым жестом бросить горсть серебра в толпу. От нас тут же отстали, и начали драться между собой за каждую монету. Мы же тем временем выбрались на более свободную от людей улицу и двинулись дальше.
У ворот дома дежурили мои люди, возглавляемые пикардийцем Мерентрином. Они уже успели вернуться и даже заняли оборону… так, на всякий случай. Ворота были заперты, из окон торчали дула мушкетов, слуги находились в доме, не высовываясь наружу.
Заметив карету, ворота лихо распахнули, нас пропустили внутрь, и тут же тяжелые железные резные створы вновь сошлись друг с другом. Нет, при желании ворваться в дом потенциальные враги могли, но это стоило бы им десяток-другой жизней… и тут уже поневоле нужно было задуматься, стоила ли игра свеч. Да и не было у меня сейчас врагов, обладавших волей, а главное — возможностями для нападения. Мы с де Бриенном на пару уничтожили, кажется, почти всех, кого только можно. А тех, кого не устранили физически, кинули за решетку или вынудили бежать из Парижа, а то и из Франции.
Я на руках занес Ребекку в дом. Навстречу выскочила взволнованная Лулу, но увидев, что происходит, возмущенно встряхнула головой и скрылась в дальних комнатах. Я же поднялся на второй этаж, ногой распахнул дверь в спальню и осторожно уложил девушку на кровать, а сам высунулся в коридор и крикнул слугам:
— Тащите ванну, горячей воды, подогретое вино, мясо и фрукты! Еще женское платье! Живо!
Через четверть часа все требуемое уже было в комнате. Лулу так больше и не показывалась. Нехорошо, конечно, с ней получилось, но ведьма прекрасно знала, кому отдано мое сердце. И многолетнее расставание с моей незнакомкой с портрета ничего не меняло. Значит, Луизе придется либо смириться с таким положением вещей, либо покинуть этот дом. В конце концов, пусть отправляется в замок Монро и поживет там.
В то, что Лулу попробует причинить какой-либо вред мне или Ребекке, я не верил. Подсыпать яд в еду для нее было бы легче легкого, обманутая женская гордость способна двигать горы, но в данном случае никто никого не обманывал. А для нашего сына Александра я и так сделал все возможное, а главное — признал его и вписал в завещание. Он растет обеспеченным мальчиком, и обещает стать блистательным дворянином.
Ребекку, казалось, оставили последние силы, и мне пришлось вновь поднять ее на руки и донести до большой деревянной ванны. Мое сердце сжималось от боли, когда я снял с нее ночную рубашку и увидел покрытое синяками тело, на котором, буквально, не оставалось живого места. Удивительно, как она еще могла держаться на ногах, пока мы пробирались по подземному туннелю. Но едва опустившись в теплую воду, девушка ожила, словно русалка, попавшая в родную стихию, и тихо попросила меня:
— Прошу, оставь меня одну…
Я беспрекословно подчинился и вышел, плотно заперев за собой дверь. Конечно, ей нужно немного оклематься после всего, что с ней случилось, расслабиться, отогреться, привести себя в порядок, насколько это возможно…
А после мы обязательно поговорим обо всем. И в этот раз ей придется рассказать, что с ней происходило эти годы, и чьи приказы она выполняла. Конечно, у меня были кое-какие соображения на этот счет, но я хотел услышать объяснения из ее уст.