— Тама… — вдруг показал рукой мальчишка. — За поворотом церковный склеп. Там они. Только я туда не пойду, хоть режьте…
Затрещины и увещеванья не помогли, он только трясся, выл и причитал:
— Она исчадье ада, не пойду-ууу… страшная… настоящая дьяволица…
Я ругнулся про себя. Никакого другого выхода другого не было, кроме того, как идти дальше без проводника.
— За мной…
— Вы или сумасшедший или святой, — шепнул мне Арамис. — В любом случае, ваше преосвященство, я счастлив, что Господь свел меня с вами.
Портос только пыхтел и молчал.
Сержант сквозь зубы ругался скороговоркой парижским матерком.
Очень скоро из-за поворота показался слабый свет. Я жестом приказал остановиться нашему маленькому отряду, а потом медленно пошел вперед, выставив вперед мушкетон.
— Париж скоро будет наш! — впереди возбужденно бурчали басом. — Народ с нами! Мы сожжем эту суку с ее выблядком на Гревской площади!
— Дворянские свободы вернутся, да, ты прав… — уверенно отвечал ему козлиный тенор. — Но первым делом, надо вздернуть того проклятого епископа! Пока он на свободе, наша безопасность под большим сомнением. Он адское исчадье! Точно тебе говорю…
— Уверен, госпожа что-то придумает! — хохотнул бас. — Ему недолго осталось!
Я приставными шагами скользнул вперед и выглянул из-за угла. Впереди, возле бочки с оплывшими свечами на колченогих табуретах сидели два патлатых персонажа, очень прохожие своим видом на дезертиров или бедных дворян. Меня они не видели, зато я рассмотрел их в мельчайших подробностях.
— Сходи за вином! — приказал тенор, тощий плечистый субчик. — Живее, у меня в глотке пересохло…
— Почему я? — возмутился бас, плотный коротышка.
— Потому! — отрезал тощий. — Тебе напомнить кто я и кто ты?
Я вытащил из-за пояса кинжал и рванул к часовым.
— Что? — коротышка вскочил, и тут же захрипел, фонтанируя кровью из распоротого горла. Второй успел выхватить тесак, но я уже вонзил ему клинок в солнечное сплетение и придерживая за шею, опустил содрогающееся тело в покрывающую пол жижу.
Выждав несколько секунд, я тихо свистнул. В темноте проявились фигуры сержанта и Арамиса с Портосом.
Дальше пошли вместе. Десять метров, двадцать… нервы звенели на струны, меня трясло от ожидания неприятностей.
И предчувствие не обмануло.
Резкий звон прозвучал словно выстрел из пушки: кто-то из моих спутников зацепил сторожевую растяжку.
Впереди рванул возбужденный говор, а потом темноту разорвали вспышки и грохот, нам навстречу хлестнули аркебузные выстрелы.
Дико удивившись, что меня не зацепило, я пальнул из мушкетона в ответ, а потом стремительно рванул вперед. Ударил прикладом одного, ткнул стволом в глазницу второго, проскочил и ворвался в приоткрытую, окованную железными полосами дверь.
Штабеля истлевших гробов у стен…
Роскошная кровать с кроваво-красным балдахином…
Толстые ковры на полу…
Изящный туалетный столик…
И никого!
Услышав шорох вверху, я подбежал к деревянной приставной лестнице. Поднялся по ней, но, по наитию, не стал высовываться в люк в потолке.
Хлестнул сухой выстрел, выбитой из камня крошкой меня резануло по щеке.
— Ты будешь гореть в аду!!! — разъяренно взвизгнул женский голос. — Я сама вырежу из тебя твое проклятое сердце!..
Я ухмыльнулся, узнав голос герцогини де Шеврез, залез в люк и пошел по узкому коридору, прижимаясь спиной к стене.
— Смерть! — шипела впереди герцогиня. — Ты уже труп!!! Ты и твоя шлюха уже мертвецы!
Неожиданно проклятия сменились глухим вскриком, после которого наступила тишина, разбавленная тихими страдальческими стонами.
Я прошел еще десяток метров и остановился на краю глубокого колодца, на дне которого угадывалась распростертая фигура в белом одеянии. Звонко звякнуло кресало, я достал факел из сумки, разжег его и сбросил в колодец.
Сомнений уже не было, внизу лежала герцогиня Мария де Шеврез. Роскошные волосы распростались ореолом вокруг головы, а ноги были неестественно согнуты.
— Помоги… — прошелестел безжизненный голос. — Помоги мне, молю тебя…
Послышался нарастающий писк и стремительный тихий топот.
Я в замешательстве оглянулся, а потом увидел как на дне колодца появляются десятки маленьких юрких силуэтов.
Уже через пару секунд тело герцогини покрылось серой клубящейся массой.
Всплеснулся дикий, звериный визг, Марию де Шеврез живьем пожирали крысы. Я постоял несколько секунд и пошел назад.
Удовлетворения я не чувствовал, мне просто хотелось как можно быстрей на поверхность.
Схватка уже закончилась, к счастью, никто из нашего отряда серьезно не пострадал. Сержанту легко ранили в руку, а Портосу отстрелили мочку уха. Арамис остался целым.
Добравшись до нашего проводника, мы пошли назад.
И почти сразу столкнулись с еще одним отрядом, предводителем которого оказался…
Барон де Брас…
Глава 23
Барон
Катакомбы! Ненавижу катакомбы, а так же всяческие подземелья, за исключением винных погребов. Но когда мы пробрались в дальний угол подвала, а трактирщик отворил низкую, почти вросшую в стену дверь, покрытую мхом, то никаких столитровых бочек с вином, к сожалению, по ту сторону не обнаружили. А была там спиралью уходящая вниз каменная лестница с потертыми, почти невидимыми ступенями.
— Боюсь, молодых девок мы тут не найдем, — с сомнением потянул носом застоявшийся запах подземелья немец.
— А вы все такой же ходок? — удивился я. — Разве женитьба не поменяла вас в лучшую сторону?
— Понимаете, друг мой, — ухмыльнулся фон Ремер, — даже самая лучшая жена может дать только то, что у нее есть. Не больше. Вы знаете, это все равно, что найти одну монету, пусть золотую, но не желать собрать целый сундук таких же. Одна монета утолит ваш голод и жажду лишь на один вечер, но найдите вы пресловутый сундук — и несколько лет хорошего питания вам обеспечены.
— Да вы философ, — покачал я головой, изумляясь все больше. Раньше за фон Ремером не водилось обыкновения обосновывать свое желание волочиться за каждой юбкой, теперь же он возвел это действо в отдельную науку, и сам же придумал ее законы. Не могу сказать, что я одобрял германца, но и спорить с ним смысла не видел. Сам, как говорится, не без греха…
— Будем осторожны! — предостерег я всю компанию, перед тем, как ступить в подземные ходы.
Трактирщика Левый и Правый тащили под руки, сам он идти отказывался — боялся. Но и нам без провожатого было не обойтись, заблудимся в туннелях, вовек не выберемся.
— Господа, — ныл хорьковидный трактирщик, — ну зачем вам я? Отпустите, всеми святыми заклинаю, и Марией Магдаленой в первую очередь!
— Проводишь к твоим гостям и можешь идти! — отрезал я.
— А не проводишь, — добавил фон Ремер, — и узнаешь, что такое германская зондершметерлинк!
Даже я удивился, а трактирщика аж передернуло от ужаса. Любое немецкое слово звучало, как древнее заклинание. Наверное, этим они и взяли Рим — просто начали ругаться по-германски!
— Прошу вас, не погубите!..
— Веди, шкура, и молись!
И мы пошли, возглавляемые несчастным трактирщиком, к которому Левый привязал веревку, дабы не сбежал.
— Направо, милорд, налево, милорд, прямо, милорд! — неустанно повторял бедолага. — Ступеньки, милорд, ступеньки, милорд, ступеньки, милорд!
— Вот так вот, вуаля, бл…! — подытожил я, чуть не споткнувшись.
Вопреки моим опасениям, подземные ловушки нам не встречались. Видно, если они и были устроены, то в иной части катакомб. Мы же шли скорее маршрутом слуг — этими ходами доставляли провиант, зачем тут ловушки?