— Ну что же вы молчите, шевалье де Брас, или де Ла Русс? Так, кажется, вы нынче называетесь? А вы знаете, что присвоение дворянского титула строго карается законом? Даже вымышленного имени! Да-да, я уже интересовался, такой земли во Франции не существует. Впрочем, у вас уже и так список преступлений тянет на немедленное четвертование, так что вам ли этого бояться…
— Как вы меня нашли?
— А не нужно столь открыто прогуливаться подле Люксембургского дворца, или вы думаете, за ним не установлена слежка?
— Послушайте… — начал было я, но граф сделал повелительный знак молчать.
— Главное, что меня сейчас интересует, это не ваше имя, старое или новое. Скажите, они получили бумаги?
— Они — это Медичи и Орлеанский? — уточнил я. — Получили в полном объеме.
— Значит, дело сделано! Поздравляю вас, де Брас, вы справились с заданием. Теперь осталось только дождаться, пока они соберутся толпой и явятся к Его Величеству с жалобами…
Вот ситуация и прояснилась. В целом, я и предполагал нечто подобное. Де Брас — человек графа Рошфора, который, в свою очередь — правая рука кардинала Ришелье во всех вопросах деликатного плана. Устранить кого-то чужими руками, подкинуть компромат, отравить, шантажировать — в политике нет запретных средств, если все происходит на благо Франции.
— Расскажите мне все в подробностях! — потребовал граф, и я начал рассказ, почти ничего не утаивая.
Скрывать мне было нечего. Начал я с дуэли, на которой заколол несчастного мушкетера, рассказал про Бастилию и время, проведенное в ней, поведал о побеге из зала суда и роли барона де Пьемона, во всех красках описал побоище в торговой конторе и приметы главаря нападавших по кличке «Граф» и закончил приездом Марии Медичи в замок и кратким пересказом подслушанной беседы.
— Однако, — Рошфор, во время рассказа в задумчивости ходивший по комнате туда-сюда, внезапно остановился, — не рано ли вы сбежали?
— В самый раз! В противном случае, меня прикончили бы тем же вечером. Королева-мать приказала…
— Яд? — заинтересовался граф.
— Кинжал. Любезный де Нуаро лично обязался заколоть меня.
— А, ну этот может, — согласно кивнул Рошфор. — И вы говорите, вам помогли бежать?
— Да, герцогиня де Шеврез провела меня тайным ходом, дав возможность выслушать заговорщиков, а после вывела из замка. Прошу в ее случае проявить снисхождение.
Прости, Мари, я сделал для тебя все, что мог.
— Не за тех вы просите, шевалье, — граф внимательно посмотрел на меня, словно в чем-то сомневаясь. — Эта женщина — заговорщица. И тот факт, что она помогла лично вам, не делает ее непричастной. А заговор — это плаха. Если повезет — вечное изгнание. В любом случае, это решаю не я. Но я передам ваши слова. Касательно засады в торговом доме — выбросьте ее из головы. Мы провели расследование. Это оказалось случайным совпадением, никак не связанным с нашими заговорщиками и их планами. Впрочем, человека со шрамом без мизинца на левой руке обязательно убейте, если встретите. Он опасен.
— Что со мной будет? — задал я, пожалуй, самый волнующий вопрос.
Я выполнил свою роль, передал документы и втерся в доверие, а история с бойней в торговом доме тому способствовала, теперь же, фактически, я стал не нужен и даже опасен, как той, так и другой стороне. Медичи решила все кардинально, приказав меня убить. Поступит ли Ришелье руками Рошфора так же? Бежать я не смогу, у меня до сих пор связаны руки за спиной, а за дверью дежурят те, кто схватил меня. Рошфору достаточно дать малейший знак, и мне перережут горло за пару секунд. Вопрос в том, нужен ли я еще? Есть ли на меня иные планы. Если нет — я пропал.
— А как вы видите свое будущее? — Рошфор остановился и пристально уставился на меня.
— Хотелось бы еще послужить Его Высокопреосвященству, — честно ответил я. На самом деле мне хотелось, чтобы все просто оставили меня в покое, позволив разобраться с моим пребыванием в этом теле и этом столетии. Но такому, видно, не бывать. От работы не убежишь. И на кого еще работать, как не на кардинала, которого позже назовут великим!..
— Но ваши проблемы с памятью… позволят ли они?.. — начал было граф. Я воспользовался небольшой паузой в его словах.
— Не беспокойтесь, Ваша Светлость, я уже почти излечился, память постепенно возвращается ко мне.
— Но меня вы не вспомнили, — констатировал Рошфор.