Первым, естественно, был выведен из строя флагманский крейсер «Инфанта Мария-Тереза». В 09.30 он покинул проход, а уже в 10.30 был вынужден выброситься на берег, чтобы не затонуть. Одна из американских шлюпок выудила из воды адмирала и его сына лейтенанта Серверу. Затем настала очередь концевого «Альмиранте Окендо». Он получил больше всех попаданий, и в 10.22 на нем начался сильный пожар. Он также поспешил выброситься на берег неподалеку от флагмана, и последовавший взрыв погребов едва не расколол корпус крейсера пополам. Потери его экипажа достигли чуть ли не 50 %.
От испанской эскадры остались лишь «Колон», новые машины которого позволили ему несколько оторваться от противника, и «Бискайя», принявшая на себя основной удар американцев. Но и у тех в бою сейчас участвовали только «Бруклин» и «Орегон», «Айова» тоже отстала. «Бруклин» вел огонь практически в упор, сблизившись до 5 кабельтовых, и вскоре положение «Бискайи» стало тяжелым, а когда вокруг начали падать снаряды «Орегона» – просто безнадежным. И все-таки его командир капитан 1 ранга Элате решил попытаться задержать «Бруклин», протаранив его. Правда это или легенда, придуманная испанцами, – сказать сложно, во всяком случае, далеко не все карты это подтверждают. Все кончилось тем, что в 11.05 очередной испанский корабль выбросился на берег, чтобы не затонуть.
Попытка крейсера «Кристобаль Колон» уйти от преследователей закончилась одновременно с качественным углем. Когда в топки полетел третьесортный уголь, принятый в Сантьяго, скорость корабля упала, и американцы догнали его. Дальнейшие действия командира крейсера комментировать не хочется. Он тоже приказал выброситься на берег, хотя в «Колон» попали только три снаряда, из которых два угодили в броневой пояс и никакого вреда не причинили. И чем после этого капитан 1 ранга дон Эмилио Диас Моро отличается от злосчастного Фонга? Только тем, что Фонгу отрубили голову за трусость в бою?
В 13.15 с эскадрой Серверы было покончено, «Колон» поднял белый флаг и выбросился на берег в устье реки Тарквино на расстоянии 48 миль от Сантьяго. Если мы вспомним, что испанцы вышли из порта в 09.30, то путем несложных вычислений получим их скорость – чуть менее 13 узлов.
Судьба испанских миноносцев была столь же плачевной. На выходе из порта они столкнулись с вооруженной яхтой «Глостер». Хотя американский корабль имел только 6-фн орудия, а на испанских миноносцах стояли 14-фн, и официально они числились дестроерами, все закончилось довольно быстро. «Плутон» в 10.45 выбросился на берег, «Фурор» затонул в 10.50, унеся с собой половину команды и капитана. Очень поучительный момент – дневная атака миноносцев на тот период представляла собой форменное самоубийство, учитывая ничтожную дальность хода торпед.
Испанцы потерпели сокрушительное поражение, все 6 кораблей эскадры были уничтожены, погибли около 350 человек, 150 были ранены, примерно 1612 попали в плен. Удивительно, но примерно 150 моряков сумели присоединиться к гарнизону Сантьяго. Повреждения американских кораблей были совершенно ничтожны, и в бою погиб только один человек. Однако в Испании адмирал Паскуаль Сервера-и-Топете так и остался символом храбрости, в его честь даже был назван крейсер «Альмиранте Сервера». В других флотах именем адмирала, проигравшего сражение, корабль называли, только если этот адмирал героически погиб в бою.
Анализировать этот бой нет особого смысла, лишь укажем, что процент попаданий у американцев был очень незначителен: из 138 орудий было сделано свыше 7100 выстрелов (по позднейшим сведениям, даже еще на 2000 снарядов больше) и в цель попали только 163 снаряда, т. е. 2,3 %, иными словами, меньше одного попадания на орудие, несмотря на минимальные дистанции. Фактическое отсутствие прицелов не могло не сказаться.
Однако один вывод все-таки следовало сделать – испанские крейсера стали жертвами сильнейших пожаров, следовало что-то срочно предпринять, чтобы уменьшить эту опасность. Во всяком случае, русский флот мог бы избежать серьезнейших неприятностей, но ведь разгромлены были «какие-то испанцы», опыт которых нам никак не может пригодиться. Только после Цусимы господа адмиралы наконец-то осознали реальные масштабы этой опасности, ни Ялу, ни Сантьяго их почему-то не впечатлили.