К счастью, есть и другие резоны, позволяющие нам «обезвредить» путешествия во времени, сгладить всю каверзность тех парадоксов, которые они могли нам уготовить. Так, по принципиальным причинам путешествия во времени возможны лишь в том случае, если они не влекут за собой каких-либо физических противоречий. Например, по мнению российского ученого Игоря Новикова, мы можем влиять на события, лежащие на замкнутой кривой времени, лишь в той мере, в какой это не вызывает нарушения принципа казуальности, то бишь нарушения причинно-следственных связей. Так, возвращаясь к приведенному выше примеру, скажем, что путешественник, обуреваемый фрейдистскими муками, добравшись до своего будущего отца, непременно промахнется или же напрочь откажется от своего жестокого намерения, внезапно ощутив приступ жалости к бедному "фазеру".
Новиков, Торн и другие физики демонстрировали действие этого "принципа самоконсистенции" с помощью следующей задачи. Итак, ученые задавались вопросом: "Может ли бильярдный шар, попав внутрь червоточины и устремившись в прошлое, столкнуться там с самим собой и нарушить траекторию собственного движения, в результате чего ему уже не удастся попасть внутрь червоточины и устремиться в прошлое?"
Расчеты, проделанные Новиковым и его коллегами, показали, что в том случае, если бильярдный шар попадет в прошлое и столкнется с самим собой, ему не удастся сбить самого себя с пути. Шар все равно угодит в ту самую червоточину, куда и катился, и потому ход вещей не нарушится. История не будет посрамлена. Она окончательна и бесповоротна. Произойдет то, что должно было произойти. Никакого противоречия не возникнет.
Физики Дэвид Дойч и Майкл Локвуд из Оксфордского университета попробовали оправдать путешествия во времени другим способом, – впрочем, так же, как и коллеги, они стремились доказать, что временные перемещения не породят никаких противоречий. Однако за их гипотезу придется платить умопомрачительную цену.
Дело в том, что эти ученые реанимировали одну давнюю идею, высказанную их американским коллегой Хьюджем Эвереттом еще в 1957 году. Тогда Эверетт интерпретировал квантовую механику следующим провокационным способом. Он предположил, что всякий раз, когда Природа делает выбор между двумя и более возможными состояниями, наша Вселенная расщепляется на две и более параллельные вселенные, идентичные друг другу. Таким образом, есть Вселенная, в которой это предложение оканчивается точкой. Таким образом, есть Вселенная, в которой это предложение оканчивается многоточием… И впредь каждая из этих вселенных будет развиваться по-своему. У каждой из них отныне будет своя собственная история. Вот так случайно запамятованное правило грамматики подрывает основы мироздания, множа миры до умопомрачения.
Стало быть, изобретательный сын и впрямь может пробраться в прошлое и прикончить своего папашу. Вот только он попадет не в ту Вселенную, из которой прибыл, а в другую. Оная – творение его рук и воли – до той самой секунды, когда в ней объявился кровожадный путешественник, развивалась точно так же, как и та Вселенная, где он когда-то жил. Но теперь, после его появления, она начала развиваться совсем по-другому. В этой Вселенной изобретатель-отцеубийца никогда не появится на свет. И значит, в этой Вселенной машина времени не будет изобретена – или же это случится гораздо позже и с другим человеком. Изобретатель родится совсем в другой Вселенной – в той, где его будущей отец вырастет, женится, станет его отцом, в той, где он, неблагодарный сын, вырастет, изобретет свой загадочный аппарат и отправится на поиски собственного отца, что, в конце концов, и выведет нашего путешественника за пределы собственной Вселенной и перенесет его в другое мироздание – мироздание, как две капли воды похожее на то, которое он искал (во времени и пространстве). Теперь он занесет нож, пистолет, гранату, заступ, топор, кулак… Совершит убийство. Но ему не спутать причины и следствия, не изменить ход времени. В той Вселенной, откуда он прилетел, все вдет своим чередом и неубитый отец еще породит своего неубившего сына.