XX веков спустя
Глава 1. Медсестра с ушками и кровать с тентаклями
Предисловие издателя
Глава 2. Новый дивный мир
Естественно, возле самого выхода, куда тётя Лиз направилась весьма решительно, я затормозил. А тётя спокойно пошла к открывшейся при её приближении двери. Несмотря на то, что была одета, вернее, раздета почти так же, как в первую нашу встречу, разве что вместо "платья", состоящего из двух кусков прозрачной ткани, на ней было что-то типа накидки-пончо, столь же прозрачного. Спереди и сзади эта накидка доходила ей до... ну, скажем, существенно выше середины бёдер, а вот по бокам была заметно короче, доходила только до локтей.
Заметив моё замешательство она обернулась.
– В чём дело, Серж?
– Э... Видите ли... Там, снаружи, немножечко морозно, а мы одеты чуть-чуть не по сезону...
Она уставилась на меня, как на идиота и медленно спросила:
– И память, которую для тебя столь тщательно готовили, тебе, ничего не подсказывает?
– Вот конкретно по этому вопросу – ничего, – ответил я.
Баронесса прикрыла глаза и тихо выдохнула:
– Идиот... Сказала же ему, чтобы поручил подготовку пакета Кире... Ладно, юноша, просто идите за мной и всё.
Сказав это она прошлёпала босыми пятками по снегу на мороз. Я двинулся следом. А что мне оставалось? И... ничего! Лёгкий морозец обдул морду и... всё! В остальном я чувствовал себя упакованным в тёплый и уютный кокон и мог спокойно осмотреться.
Итак, Филатовская императорская детская больница стоит на этом самом месте уже несколько тысяч лет. Как и во времена моего первого детства, она состоит из множества зданий, среди которых сохранился архитектурный раритет ещё аж с середины далёкого XX века (для справки – старая трансформаторная будка). На сегодня это памятник истории и архитектуры, находящийся под особой охраной отдельным указом государя-императора. Прям захотелось подойти, прикоснуться к детству, так сказать. Всё остальное было очень и очень разнообразным. Тут обнаружился и большой корпус, в виде коробки-барака, словно пришедший из эпохи хрущоб. И столь же обшарпанный. Недалеко от него стоял небольшой готический замок, рядом пара особняков в стиле модерн, соединённых оранжереей. Стёкол в оранжерее не было, но чем-то она от внешней среды отгораживалась, ибо снаружи был мороз, а внутри цвели тропические цветы и плескались в бассейне дети. Чуть поодаль виднелись и более экзотические конструкции: над деревьями больничного парка возносилась какая-то спираль, рядом острыми стеклянными (или из чего-то похожего на стекло) гранями сверкала высокая острая пирамида...
Дыхание Нового Года тоже чувствовалось: Перед входами в корпуса, да и просто вдоль дорожек, стояли нарядные новогодние ёлки. Натуральные (по крайней мере на мои неискушённые взгляд и ощупь, я даже специально протянул руку проверить), они были украшены обычными (на первый взгляд) шарами, колокольчиками, которые покачивались и серебристо звенели, щелкунчиками, которые щёлкали... По веткам скакали деды морозы на санях, запряжённых оленями, снегурочки, верхом на тех же самых оленях, искристые огоньки переливались всеми цветами радуги, перебегая с ветки на ветку. А на концах веток стояли свечи. На вид – простые восковые. Стояли и горели. Не просто горели, а перемигивались огоньками и от этого по ёлкам пробегали волны света. Я так и не решился их пощупать.
А вокруг кипела обычная больничная жизнь. Родители вели куда-то своих чад, которые отчаянно капризничали, бегали туда-сюда медсёстры, одетые, вернее раздетые, также, как и знакомая мне Кира. Среди них попадались неки, кицуэ, крольчихи, пробежала девица с тентаклями на голове. А может это не тентакли а змеи? Типа, Медуза Горгона? Спешили куда-то врачи, почти неотличимые от врачей моей эпохи. С неба опустилась какая-то хрень, помесь паровоза с кальмаром, два ангела с крыльями в белых халатах вынули оттуда кого-то на носилках. Ещё один ангел спустился с небес, сложил крылья, поправил объёмистую сумку через плечо, отряхнул свой белый халат и спокойно скрылся в одном из корпусов.
– Молодой человек! – донёсся до меня голос новообретённой тёти.
– А?... – вынырнул я из ступора.
– Надеюсь, вы не являетесь убеждённым фетишистом и не пускаете слюни на весь этот зоопарк?
– Н... нет... – ответил я немного обалдело.
– Вот и славно! Я и так едва удерживаю Дашеньку от желания пришить себе что-то лишнее и надеюсь, что вы станете в этом деле моим союзником.
– Просто для меня всё это несколько необычно... – промямлил я и двинулся вслед за тётей.
Ограда больницы была... обычной оградой, уместной и в моё время. Обычный декоративный забор из "пик", покрытых чёрной краской, на оштукатуренном кирпичном основании. Пройдя через приоткрытые железные ворота из таких же пик, мы оказались на Садовом кольце. Навскидку, Кольцо осталось той же ширины, что и при первой моей жизни, вот только всё было покрыто снегом. Чистым белым снегом. И проезжая часть и тротуары. Посредине дороги, на манер разделительного ограждения, росли деревья, разные, совершенно разной высоты. Я узнал туи и ёлки, были какие-то ещё хвойники, а вот лиственных не наблюдалось. Дома вдоль дороги... Ну, дома как дома. Некоторые даже походили на что-то виденное мной. Не удивлюсь, если тут найдутся раритеты из моей эпохи. Но большей частью на Кольцо выходили высокие глухие заборы частных парков.
На проезжей части шло своё движение. Не то, чтобы очень интенсивное, но регулярное. Ближе к тротуару неслись сани, запряжённые лошадьми, оленями, единорогами, пробежал мамонт с всадником на шее... Чуть подальше и быстрее неслись сани вообще без какой либо ездовой скотины. Самоходные, знать. Ну а в левых рядах проносились, не касаясь земли, всякие летающие тарелки и прочая хрень непонятного, но, по всей видимости, технологичного вида.
Пока я всё это разглядывал, мы подошли к стоянке, а там баронесса направилась к одной из тех самых летающих тарелок с открытой кабиной. Куда очень легко и спортивно запрыгнула. Я нерешительно приблизился к аппарату. Никаких дверей и сходней не обнаружилось, так что иного способа, кроме того, что продемонстрировала тётя, занять место в кабине не было. Но стоило мне положить руку на борт, как неведомая сила подняла меня и запихнула на предназначенное мне посадочное место. Летел я, надо сказать, как куль с... ну, пусть будет, с картошкой и приземлился в кресло немного боком. Осмотрев меня критическим взором, тётя положила руку на панель перед собой. Летающая тарелка приподнялась и заскользила в сторону проезжей части. А я вдруг почувствовал, что та же самая неведомая сила спеленала меня и прижала к креслу.
Однако, как выяснилось, тётино вмешательство в управление было необходимо только для того, чтобы дать нужные команды автопилоту, потому как стоило нашей летающей тарелке вырулить на Кольцо, тётя убрала руку с панели и повернулась ко мне:
– Хотела показать тебе Москву, ты ведь давно не был в столице. Но, увы, придётся везти тебя домой и срочно учить всяким бытовым мелочам. Спасибо твоему, излишне самоуверенному доктору...
– А может и хорошо, что он всю эту бытовуху упустил... – высказал я свою мысль. – Есть много всяких деталей, о которых вообще не думают, они просто есть, а для меня всё это внове. На таких вещах обычно сыплются лучшие шпионы. А так всё сразу и проработаем.
– Тоже дело, – задумчиво согласилась баронесса.
За время этого диалога мы проскочили почти весь участок Кольца между больницей и пересечением с Новым Арбатом.
– Нет, так не пойдёт... – сказала тётя, кладя руку на панель управления. Тарелка вильнула, выскакивая на эстакаду, ведущую к Новоарбатскому мосту, пронеслась по ней, подпрыгнула, перескакивая ограждение и вертикально вниз обрушилась на лёд Москвы-реки. Когда я пришёл в себя после этого манёвра, мы уже неслись вверх по течению мимо сказочного замка, стоящего на месте Москва-сити.
Баронесса убрала руку с панели и повернулась ко мне: