Вторая неделя началась с дождей, продолжилась дождями и кончилась тем, что трое малявок из Кройтцвега от сплошной злости и скуки вломи- лись в вагончик наших нижнесаксонских соседей и устроили там дебош, вследствие чего местный бургомистр запретил нам приезжать в этот кемпинг. Итак, оставшееся время мы сидели внизу, в баре, и смотрели, как потоки постепенно поглощают наши палатки. Ладно, это слегка преувеличено, но дорожки все равно оказались в воде, исчезла возможность подходить к палаткам с сухими ногами. Парни и мы с Валерией в один прекрасный момент решили просто-напросто игнорировать дождь. Мы гоняли по грязи футбольный мяч. Я только что до отказа забила стиральную машину. Как я рада, что снова дома!
Пятница, 15 сентября 2000
Господи! Техникум выводит меня из себя еще больше, чем я могла себе представить! Учителя жутко скучные, сплошь любители ездить на велосипеде, одноклассники — тупые козлы и недонос-ки. Девочка рядом со мной — единственная, у кого есть хоть капля творческой мысли: поет в какой- то группе. Остальные мечтают стать банковским служащим, помощником адвоката или преподавателем по экономике производства. Они просто узколобые, и их единственное желание — иметь надежную профессию.
А я? Мне скучно до смерти! На меня, как всегда, орут, если я рисую, вместо того чтобы слушать идиотские объяснения математички. Англичанин один раз уже выставил меня за дверь, когда на его вопрос, зачем я сюда пришла, я дала честный ответ. Я сказала: «Я здесь потому, что меня заставили. А вы думали, я добровольно явилась к вам на занятия?» За дверью я поразмышляла, имеет ли смысл восставать, и теперь точнознаю: бессмысленно все, что я делаю в этом техникуме! Неважно, учусь я или нет, высказываю свое мнение или нет, устраиваю дебош или тихонько сижу на месте, — это все равно ни к чему не приведет.
К моему ужасу, я еще должна и проходить практику в банке. От одной только мысли об этом у меня в желудке все переворачивается. Я подхожу для банковской деятельности приблизительно так же, как мое нижнее белье для Гельмута Коля.
Но случаю было угодно, чтобы и здесь со мной происходили замечательные вещи. В среду на меня был совершен наезд!
325
Я без всяких мыслей тащилась через улицу перед нашим домом — хотела только быстренько взять перец у парней напротив, — тут вдруг что-то завизжало, а потом буме — и я лежу! Надо мной вечернее небо, около меня синий «мерседес», с другой стороны — сломанная перечница, подо мной жесткий асфальт. В шоке я уставилась на мерседесовскую звездочку, услышала, как открывается дверь. И вот он передо мной — мужчина моей мечты! Высокий, светловолосый, широкоплечий... А улыбка!.. Я не издала ни звука, только глазела на него и пыталась дать ему понять, что жива и здорова. Никаких повреждений, кроме кровоподтека на правом бедре, ну, еще небольшой шок. А вот внутри все стучит и кричит. Да еще бьетсяпо-дикому мое сердце, холодность в котором я храню со времен Симона. Я и поверить не могла, что уже в этом году мое сердце даст о себе знать.
Его зовут Фабио, ему двадцать три года, он студент юридического факультета (фи!). В моих самых смелых мечтах мне никогда не приходила в голову идея влюбиться в будущего юриста, тем более с тех пор, как я хожу в этот техникум. Он отвел меня домой, и мы битых два часа разговаривали обо всем на свете. У него есть что-то, чего нет больше ни у кого. Мне бы так хотелось подобрать этому «что-то» достойное название — но для этого я слишком мало его знаю.
А самое замечательное во всей этой истории — он мне позвонит! Завтра!
Воскресенье, 17 сентября 2000
386
С тех пор как я живу здесь, у меня новая воспитательница — Керстин. Пока еще она ни разу не пришла вовремя, а когда она все-таки появляется, сразу же чувствуешь, что ее совсем не тянет торчать здесь, разговаривать с нами, выслушивать наши бредни. Мне она не нравится, поэтому я ей ничего не рассказываю. Раз в неделю она нам готовит, но делает это безо всякого желания, и поэтому еда ее мне тоже не нравится. Мне вообщетрудно здесь есть. На кухне я есть не могу, потому что мне противно. Как только я вхожу, в нос тут же ударяет тот самый запах плесени, и на меня наваливаются воспоминания. В комнате я тоже не могу нормально поесть, потому что одна. Мне придется долго привыкать есть в одиночку — после стольких лет постоянного контроля! Поэтому я ем только йогурт с мандаринами, а так долго не продержишься, и по вечерам у меня часто бывают эти приступы обжорства. Набиваю и набиваю себе желудок! А я-то думала, что все кончилось!