Мы очень мило с ним попиздели минутки две-три ни о чём, но он вдруг перебил меня: «Подожди секунду! Мне надо принять… лекарство». Он полез куда-то в карман, достал какой-то пластмассовый пузырёк, открыл его, вынул оттуда чек в оберточной сигаретной бумаге, маленькую пластмассовую трубочку и чертилку, сделанную из сигаретной же пачки. В мгновение ока он вскрыл чек, украдкой поглядывая на меня (я действительно не отрывал глаз), зачерпнул на краешек сигаретной картонки чуть-чуть, на самом деле, не «белого», как его называют, а серовато-желтоватого порошка, начертил дорожку и… вынюхал. Затем довольно трогательно улыбнулся и сказал: «Я — наркоман». «Клёво. Приехали» — подумал я.
Вообще, когда люди садятся на героин в двадцать пять лет — это неспроста, как сказал бы Винни-Пух, если бы он был мной.
И вдруг мне нестерпимо захотелось понять, что чувствует этот тогда довольно близкий мне человек ((11-c) Я — бог не потому, что я всё могу, а потому что такой же хороший гусь в человеческом плане). Может, это была его карма, и мне захотелось её разделить с ним только потому, что я оказался в ненужном месте в ненужное время. А может быть и моя. Может быть, это он её со мной разделил.
Я, не торопясь, докурил сигарету и сказал: «Дай мне тоже…»
Ну, конечно, для проформы Вова меня немного поотговаривал.
81
Иногда я думаю, что Компьютер является самым гениальным изобретением Человека, ставящим его на одну ступень с Богом, а то и выше, во многом потому, что в основе его лежит двоичная система счисления. Подумайте сами. 0 и 1. «Да» и «нет». «Пустота» и «материя». «Хаос» и «порядок». «Бог» и «сатана». «Мужчина» и «женщина». «Жизнь» и «смерть».
На комбинациях этих двух составляющих можно не то, что построить мир, но даже его разрушить. Только непонятно, что делать с союзом «и». Это что-то третье? Или как? Вот, собственно, мир и разрушен…
Господин Урицкий опубликовал в журнале «Знамя» рецензию на мою книгу «Душа и навыки», куда вошли четыре моих предыдущих романа, которые опять-таки можно условно разделить на две группы: игровые построения, к каковому подвиду относятся «Душа и навыки» и «Космос» и, собственно говоря, правда-матка, изрядно сдобренная «горечью и желчью» в лице «Псевдо» и «Новых праздников».
За эту рецензию я очень благодарен Урицкому, хотя лично с ним незнаком. Существование этого, если хотите, эссе на тему меня позволяет мне же на презрительный вопрос: «А чего, мол, есть отзывы-то на твою книжку? Есть? Ну и интересно где, бля?» честно отвечать: «Да, есть. Вот в „Знамени“ в том числе» и вкушать благоговейное молчание громом поражённых совков.
Но есть одно «но». Рецензия называется «Песня проигравшего». За «песню», конечно, большое спасибо, но вот за «проигравшего»… Не знаю. По-моему, вполне очевидно, что я не проигравший, а победитель.
Во всяком случае, для меня. А это главное.
Так что… поставьте мне «единицу»! ((34) Принцип распределения так называемых сэмплов (в литературно-книжной традиции, повторяющихся сносок) при желании может быть выражен нижеследующим уравнением.
Я бы не сказал, что эта формула объясняет всё, но… натолкнуться можно изрядно.
(27X: 27) · (9X: 11) / 11X: 33 = 81)
7 августа 2001 — 2 июля 2002
Вместо предисловия
Многие в последнее время, говорят, что то, что я себе позволяю — неэтично. Иногда даже позволяют себе (себе, конечно, многое можно позволить! Говно — вопрос!) делать какие-то обобщения. Мол, есть, с их точки зрения, какая-то грань, которую нельзя переходить. Грань, за которой начинается сфера неэтичного. Terra incognita, блядь!
Это, конечно, всё заебись, но только я, подобно Лермонтову, всё никак что-то понять не могу (да и не обязан я этого понимать, право слово!), этичны ли были действия окружающих, послужившие причиной моих сегодняшних мыслей и чувств, которым я не хозяин, как, собственно, и никто из вас не хозяин мыслям и чувствам своим…