- Да. Но не в деталях, - ответил Дементьев.
- У вас нет сомнений в необходимости нашей работы для Германии?
Дементьев невольно посмотрел на Занделя: неужели он успел сказать Мельху об их разговоре за завтраком? Но этот взгляд на Занделя полковник расценил по-своему.
- Вы, я вижу, не понимаете моего вопроса. Поясню. Вакансия, на которую вы претендуете, освободилась как раз потому, что занимавший ее офицер пришел, видите ли, к выводу, что единственная национальная ценность, которая здесь осталась и которую необходимо срочно вывезти в Германию, - это его собственная персона. - Полковник долго смеялся и подмигивал Занделю, а тот одобрительно улыбался. Внезапно, оборвав смех, полковник повернулся к Дементьеву. - Кто вас знает, кто может рекомендовать?
Дементьев печально усмехнулся:
- Кто может знать солдата? Если командир моей восьмой дивизии выберется от русских, как выбрался я, он скажет вам обо мне, что я солдат, как солдат. Эта характеристика была у генерала Фельдмайера самой высокой.
- Так вы из дивизии этого старомодного чудака?
Дементьев резко поднялся и сказал:
- Господин Мельх! Где бы я ни служил, кто бы ни был моим командиром, имя командира для меня свято, а его приказ - закон! И я никому не позволю третировать моего командира, за которого я шел на смерть!
Дементьев сделал этот смелый ход и впился преданными глазами в Мельха.
Расчет Дементьева был простой. Во-первых, разговор о связях и знакомствах лучше прекратить - здесь легко допустить промах; во-вторых, он решил, что Мельху больше всего по душе должен быть вот такой сверхисполнительный служака, готовый выполнить любой его приказ.
Дементьев в своем расчете не ошибся. Мельх вскочил с кресла и, показывая Занделю на Дементьева, воскликнул:
- Вот такие офицеры и спасут Германию! Попомни, Зандель, мои слова!
Дементьев, внутренне ликуя, решил продолжать игру.
- Я прошу вас, - сказал он с допустимой дозой строгости, - взять обратно ваши слова о генерале Фельдмайере.
- Беру, беру! - Мельх дружески похлопал Дементьева по плечу. - Беру, славный капитан рейха! Ваш командир - герой, раз он воспитал таких офицеров...
Оформление приказа не заняло и получаса. И вот Дементьев снова пришел в кабинет Мельха, но уже без Занделя. Начальник встретил его неожиданно сухо, даже не пригласил сесть. Больше того, огорошил Дементьева неожиданной просьбой:
- Расскажите мне о материальном положении вашей семьи.
Однако Дементьев мгновенно разгадал ход мыслей Мельха.
- У меня семьи, очевидно, нет, - просто сказал он. - Мать и жена оставались в Берлине. Уже семь месяцев писем от них нет. Мое личное состояние все при мне, - Дементьев улыбнулся, - и больше мне ничего не надо... кроме победы над врагом.
- Прекрасно! - сорвалось у Мельха, но он тут же смущенно засуетился и добавил: - Я, конечно, горю вашему сочувствую, но война, капитан, есть война. Где вы живете?
Дементьев улыбнулся:
- Я живу в квартире художника Песиса, в квартире, художественные ценности которой охраняются вашей бумагой. Как видите, я свои обязанности начал исполнять еще до поступления в ваш отдел.
- Вот как! Песис, вы говорите? - Полковник вынул из кармана миниатюрную записную книжечку и начал ее просматривать. - Ага! Бастионная улица, дом четыре, квартира девять. Верно?
- Совершенно верно.
- Там все в порядке?
- В идеальном.
- Учтите, капитан, что имеющаяся там коллекция... - Мельх замялся. - Вы разбираетесь в живописи?
- Нет. Вообще все эти штуки для меня - пустое место. Я солдат. Что вы прикажете, то я и сделаю.
- Прекрасно! - снова сорвалось у полковника. - Вот вам, капитан, первое задание. У меня есть сведения, что в городском музее какая-то сволочь снимает со стен ценные картины и заменяет их ерундой, а ценные прячет. Проверьте это тщательно и будьте беспощадны. Заодно подсчитайте, сколько понадобится ящиков для упаковки всех картин музея - без рам, конечно.
8
Дементьев шел в музей в прекрасном настроении. Утром, направляясь к Занделю, он рассчитывал только на то, что майор имеет пропуск на оперативный причал и ему удастся этот пропуск как следует рассмотреть, а в случае удачи и похитить. А все сложилось гораздо лучше: он получил именно такую работу, которая даст ему возможность проникнуть в святая святых эвакуации.
В музее Дементьев без особого труда обнаружил совершенную там подмену картин и огорчился неопытности, с какой это было проделано. В одном месте люди, заменявшие картины, умудрились оставить табличку, относившуюся к снятой картине. Дементьева сопровождал по музею его смотритель - чистенький старичок с розовой лысиной, обрамленной светлым венчиком вьющихся волос. Окна музея были заложены мешками с песком, а смотритель музея, входя в залы, зажигал далеко не весь свет. Некоторые картины просто нельзя было рассмотреть. Дементьев решил проверить смотрителя: вынул из кармана электрический фонарик и направил луч на табличку, оставшуюся от спрятанной картины и совершенно не соответствовавшую новой, повешенной здесь картине. Он внимательно прочитал табличку, посмотрел на картину и быстро обернулся к стоявшему позади смотрителю. Расширенные от ужаса глаза старичка сказали Дементьеву все.
- Хорошая картина, - спокойно произнес Дементьев и пошел дальше, услышав за спиной облегченный вздох смотрителя.
Дементьеву стало жалко этого честного, неопытного старичка. Осмотрев весь музей, они прошли в кабинет смотрителя.
- А где хранятся фонды? - равнодушно спросил Дементьев.
- В подвале, господин капитан, - подобострастно ответил старичок.
- Можно посмотреть? - Дементьев снова увидел округлившиеся от страха глаза старичка. - Впрочем, у меня сейчас нет времени. В другой раз. Ваш подвал глубокий?
- О да, там сотни полотен.
- Строго секретно должен предупредить вас, что в самое ближайшее время мы ожидаем интенсивную бомбардировку города русской авиацией. Все богатства вашего музея могут превратиться в пепел за один час. Нужно снять с рам все картины и упаковать их в ящики, которые сложить в подвал. Упаковать нужно все, что хранится в фондах. Срок - два дня...
Смотритель молчал, опустив голову.
- Ну что, вам это непонятно?