Вскоре, однако, я узнал, что это был всего лишь клинический анализ, проводимый доморощенным патологом. Он показал, что я вовсе не отравлен.
О нет, это было ничуть не лучше! Это было несравненно хуже!
Состояние мое не улучшалось, и дед в конце концов решил, что поставил неправильный диагноз. Он снова взвесил все симптомы и глубокомысленно изрек:
— Вайпулданья отпет!
Я и так был напуган тем, что могу умереть от мараворины, теперь же совсем обезумел от страха.
Все аборигены, даже те, кто покинул родное племя, верят в колдовство.
Я уже десять лет живу среди белых людей, как белый, но до сих пор не победил в себе врожденного страха и впитанного с молоком матери убеждения, что некоторые старые аборигены наделены сверхъестественной силой.
Я видел, как у моих сородичей, объятых ужасом, закатывались глаза и на губах выступала пена. Я видел, как они бежали в неистовстве, теряя дар речи. И все лишь потому, что каждое непонятное им явление они немедленно объясняли колдовством. Только зная это, можно понять поведение аборигена, который подозревает, что он «отпет» на смерть своим сородичем-колдуном.
В некоторых племенах говорят не «отпет», а «пронзен костью»[7]. Я был свидетелем того, как здоровые мужчины за несколько дней теряли силы и рассудок и умирали от потрясения, которое представляет собой не что иное, как серьезное психическое заболевание.
И вот это несчастье постигло меня в семилетнем возрасте.
Почему?
Человеку со стороны трудно понять образ мышления аборигена. Пытаясь проанализировать действия австралийца, белый в конце концов неизменно наталкивается на высокую стену предрассудков, перед которыми бессильна логика. Примирить ее с ними невозможно.
Но для аборигена не существует неразрешимых проблем. Если он не в силах объяснить то или иное событие, особенно из ряда вон выходящее, то ему на помощь приходит вера в сверхъестественное: «Здесь что-то есть!».
Как часто я слышал эти слова! Они выражают страх и веру в черную магию. Должен признаться, что даже полученное мной не так давно образование не поколебало моей уверенности в ее существовании.
Но за что, за что я мог быть так наказан? Ведь я не сделал ничего плохого. У меня не было дурного глаза. Я не был идиотом, которого следовало убить, чтобы он не производил на свет себе подобных.
До сих пор я по сути дела не знаю, в чем провинился, хотя на этот счет существует несколько предположений. В нашей семье считают, что я был «отпет» по ошибке при торжественной разрисовке тела перед ритуальным корробори — ябудурава. Это серьезный проступок.
Ябудураву танцуют кенгуру, гуана, дикая слива, дикий апельсин, змея и другие тотемы племен с реки Ропер[8]. Этот ритуал распространен к востоку от залива Карпентария; к западу от Элси, фермы Невер-Невер; к северу от Майнору, где проходит граница Арнемленда; к югу от истоков реки Ходжсон.
В племени алава ябудурава не сопровождается песнями или игрой на диджериду[9] — единственным аккомпанементом служат удары палок. Исполняется ябудурава периодически с января по июнь, причем в отличие от других церемоний, происходящих ночью, ябудураву танцуют при свете солнца, заканчивают не позднее четырех часов пополудни, и только в заключительный день это корробори продолжается до зари. Таков закон.
Женщины на корробори не допускаются. Они должны находиться на расстоянии не менее полумили от него. Если в те годы, когда был молод мой дед, женщина приближалась к месту ябудуравы, ей немедленно отрубали голову, да и сейчас она скорее всего поплатилась бы за дерзость жизнью.
В последнюю ночь женщины могут подойти к корробори на пятьдесят ярдов, но головы их должны быть покрыты одеялами, чтобы они не видели, как сто или более мужчин с разрисованными телами исполняют последние тайные ритуалы.
Мои двоюродные братья покрывали мое тело узорами, точно следуя указаниям старших. Они должны были до мельчайших подробностей соблюсти сложный рисунок. Если они допускали ошибку, корробори не начиналось. Распорядитель церемонии не давал разрешения, участники усаживались и ждали, пока рисунок на моем теле будет исправлен. Но абориген, затаивший злобу против сородича, мог умышленно ошибиться, совсем немного, чуть-чуть, так что это выявлялось лишь после начала церемонии, когда остановиться уже было нельзя. Так приходила беда.
В семилетнем возрасте я, конечно, еще не участвовал в ябудураве. Как же могло случиться, что меня «отпели» за неточный узор на моем теле?
7
Нацеливание костью — один из приемов вредоносной магии, распространенный в разных частях Австралии. Целясь в своего врага особой костью и произнося при этом соответствующее заклинание, человек верит, что кость входит в тело жертвы. А «пронзенный костью», узнав или догадавшись об этом и не сомневаясь в силе колдовства, считая себя обреченным, впадает в угнетенное состояние, перестает есть и пить и действительно заболевает и даже умирает. Большую роль здесь играет, как видим, самовнушение. Спасти человека от последствий черной магии может только другой колдун или знахарь, как это и случилось с героем нашей книги.
8
Тотемизм — одна из форм первобытной религии, вера в сверхъестественную связь или родство между группами людей и определенными видами материальных предметов, чаще всего животными и растениями. Такие животные, растения и другие явления материального мира, с которыми люди обычно считают себя связанными узами кровного родства и происхождения, называются тотемами, а группы людей, объединенные верой в общее происхождение или связь с определенным тотемом, — тотемическими группами или тотемическими родами. В Австралии такие группы, или роды, имеют и свои особые тотемические церемонии, обряды, во время которых посвященные в ритуальном танце (корробори) изображают действия своих тотемических предков в мифические «Времена сновидений» или же стремятся умножить количество тотемических животных и растений посредством магического воздействия на них (обряды плодородия).
9
Диджериду — деревянная труба, один из очень немногих музыкальных инструментов коренных австралийцев. Распространена на севере Австралии. Другой, более распространенный музыкальный инструмент — особые деревянные палки (иногда их заменяют бумерангами). Удары палок и гудение диджериду сопровождают пение и танцы аборигенов.